|
В Раффельштеттенском таможенном уставе (903–906) есть упоминание о купцах из русов. Эти купцы платили подати с продажи различных товаров: «…за каждую рабыню (ancilla) [пошлина] — одна тремисса» («столько же — за жеребца»), а «за раба — одна сайга» («столько же за кобылу»). Тремисс(а) — позднеримская золотая монета, равная 30 каролингским денариям; 1 тремисс соответствует по ценности примерно 17 граммам серебра. Сайга — монета, равная 5 денариям, то есть около 8,5 грамма серебра. Как видите, рабыни ценились в два раза дороже раба-мужчины. Причина такого «неравноправия» очевидна: женщина могла не только работать, но и рожать для хозяина новых рабов.
Подробное описание дали русским работорговцам арабы: Они приплывают из своей страны и причаливают свои корабли на Атыле, — а это большая река, — и строят на ее берегу большие дома из дерева.
И собирается [их] в одном [таком] доме десять и двадцать — меньше или больше. У каждого [из них] скамья, на которой он сидит, а с ними [сидят] девушки-красавицы для купцов. И вот один [из них] сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. И иногда собирается [целая] группа из них в таком положении один против другого, и входит купец, чтобы купить у коголибо из них девушку, и наталкивается на него, сочетающегося с ней. Он же не оставляет ее, пока не удовлетворит своей потребности. Это опять пишет ибн Фадлан. Древнейшее название раба — челядин, во множественном числе — челядь. С XI века появляется новый термин — холоп. Но интересно, что женщина в рабстве всегда именовалась только «раба» («роба»), и положение ее было своеобразным. Свод законов Русская Правда, начавший действовать на Руси с 1016 года, устанавливает штраф за убийство холопа 5 гривен, а за убийство рабы — 6 гривен. Если же раба выполняла функции кормилицы, то штраф увеличивался до 12 гривен. Кара за увечье рабынь следовала лишь в случае смерти пострадавшей. «Любодеяние со своею рабою» по Русской Правде было ненаказуемо, но в договорах с немцами Новгорода и Смоленска XII–XIII веков оговаривается, что насилие над рабой, как и насилие над публичной женщиной, карается штрафом в одну гривну. А если после изнасилования рабыня оказывалась опозорена, то ей полагалась вольная: «Оже кто робу повержеть насильемь, а не соромить, то за обиду гривна; пакы ли соромить, собе свободна». Здесь «сором» — позорище. То есть если насилие произошло тайно, без огласки, то штраф гривна, если же с оглаской — если насильник пустил славу о ней, — то рабыне полагалась вольная. Если свободный женился на рабе, то обязательно должен был быть заключен договор с ее хозяином, в противном случае он становился рабом. Если же свободная девушка выходила замуж за холопа, то она, как и ее дети, оставались свободными. Дети, прижитые свободным от рабыни, не всегда отличались от детей, рожденных от свободной матери. После смерти хозяина его дети от рабы-наложницы не получали наследства, но получали вместе с матерью свободу. С XIV века положение рабов и рабынь стало ухудшаться. Так, в уставной грамоте Василия Дмитриевича оправдывается убийство рабы «осподарем»: «…и случится смерть, в том… вины не емлють». Теперь уже брак с холопом превращал свободную женщину в рабыню. Центр работорговли перемещается в Господин Великий Новгород, который не воспринимал себя как русскую землю. О бойкой торговле женщинами в Новгороде пишет в 1413 году бургундский рыцарь Гильбер де Ланноа (1386–1462): «И обменивают своих женщин одну на другую за слиток или два серебра, как договорятся, чтобы один возместил разницу в цене другому». |
