Игрушки разбросаны, но Масахиро нигде не видно. Дверь на улицу была открыта, и в комнате стоял жуткий холод. Рэйко, борясь с тошнотой, поспешила в сад.

— Масахиро-тян! — снова позвала она.

Ветер трепал ее одежду, когда она металась между увядшими клумбами на лужайке, и вдруг услышала детский смех и… плеск воды. Сердце оборвалось. Она бросилась через вишневые деревья к пруду.

Кикуко стояла по пояс в воде и обеими руками заталкивала что-то в глубину. Вода бурлила, обдавая ее брызгами. Хихикая, она надавила сильнее. Рэйко увидела бьющиеся маленькие ступни и ручки.

— Нет! — закричала она, захлебываясь страхом.

Ужас толкнул ее вперед, на помощь сыну. Из-за сосен с другой стороны пруда вынырнула темная фигура. Это была госпожа Янагисава. Боль исказила ее лицо до неузнаваемости. Серое кимоно развевалось на ветру, когда она неуклюже бежала к пруду.

— Прекрати, Кикуко-тян!

Девочка подняла голову, увидела мать и непонимающе наморщила лоб. Масахиро барахтался все слабее. Рэйко и госпожа Янагисава прыгнули в пруд. Холод обжег огнем, одежда намокла, ноги вязли в иле. Госпожа Янагисава схватила Кикуко за руку и оттащила от Масахиро. Мать и дочь потеряли равновесие и с шумом упали в воду в тот самый момент, когда Рэйко дотянулась до Масахиро.

Он неподвижно лежал лицом вниз на дне пруда, его светлая одежда виднелась через грязную воду. Руки и ноги безвольно покачивались.

— О нет, о нет! — простонала Рэйко, поднимая сына, тяжелого и мокрого, и вышла на берег.

Госпожа Янагисава последовала за ней, таща за собой Кикуко. Мокрая, перепачканная парочка одновременно рухнула на сухую землю, глядя, как Рэйко укладывает Масахиро на спину.

— Масахиро-тян! — крикнула она.

Его глаза были закрыты, кожа стала иссиня-белой. Он не шевелился, не издавал звуков. Рэйко в отчаянии потрясла Масахиро и надавила ему на живот. Изо рта хлынула вода. Он закашлялся и выгнулся, заморгал, открыл глаза и посмотрели на Рэйко, а потом заревел во всю глотку.

Рэйко вскрикнула от радости, схватила сына и завернула в свой плащ холодное дрожащее тельце.

— Все хорошо, — утешала она. Запоздалые слезы текли по щекам. Оторвав взгляд от лица малыша, она посмотрела на женщину, чья дочь едва не убила его.

Госпожа Янагисава вцепилась в Кикуко.

— Мне очень жаль, — искренне сказала она. — Я привела Кикуко поиграть с Масахиро. Пожалуйста, поверьте, я и представить не могла, что такое может случиться. Кикуко это сделала по неосторожности.

Слова не могли скрыть того, что Рэйко увидела в ее глазах: госпожа Янагисава хотела, чтобы Масахиро погиб. То, что он едва не утонул, не несчастный случай. Она устранила прислугу и послала Кикуко убить его, но передумала в последний момент. Разве это не оправдывает ее?

— Сможете ли вы когда-нибудь простить нас? — Голос госпожи Янагисава прервался от волнения.

Значит, подозрения оправданны и чутье ее не обмануло. Рэйко только начинала догадываться, зачем эта женщина хотела погубить Масахиро, но уже знала — госпожа Янагисава ее враг.

— Убирайтесь! — Ее голос дрожал от ярости.

Услышав голос Хираты, Молния застыл с поднятым над Глицинией мечом. Сано, готовый броситься на бандита, остановился и задержал дыхание. Глициния припала к земле, прикрывая руками голову. На складе повисло молчание.

— Молния! — еще раз позвал Хирата. — Сёсакан-сама!

Гнев на лице Молнии сменился удовлетворением — ведь главной его задачей было бегство и средства для этого прибыли. Он опустил меч, схватил Глицинию за ворот и, рванув вверх, попятился от Сано к краю галереи, таща за собой проститутку.