– Не люби меня, Элли, – прошептал он. – Не люби меня.

– Поздно, – ответила она.

Спустя какое‑то время они продолжили свои поиски, и на этот раз действия Келсо были лишены признаков безумия, стали более осмысленными, но менее уверенными. В конце концов, когда огонек зажигалки почти затух, они сдались.

– Крысы, – сказал Элли, когда они снова уселись у стены под лестницей. – Черт возьми, как они сюда попали?

– По трубе. Какие бы дыры здесь ни были, Элли, они не для нас. Они слишком малы, даже если мы их отыщем.

– Так что же нам делать?

– Ждать.

– Пока не придут ублюдки Слодена и снова не накачают тебя наркотиками?

– Теперь ты меня утешаешь? Когда откроется люк, у нас будет шанс.

– В самом деле? – скептически проговорила она.

Он прислушался к темноте вокруг, потом вложил что‑то ей в руку. Предмет был тяжелый, с грубыми краями – осколок кирпича.

– Зачем это? – спросила Элли.

– Положи в карман. Я тоже возьму. Когда они придут, я поднимусь и нападу, а ты просто швырни это в морду тому, кто окажется рядом.

– Боже, это не большой шанс.

– Больше нам ничего не остается.

После этого оставалось только ждать. Они не говорили, но прижались друг к Другу, и странно – Элли ощутила, что из Келсо выходит напряжение. Он по‑прежнему нервно подскакивал, когда в темноте что‑то двигалось, и потом его тело несколько минут дрожало, но почему‑то казалось, что к нему возвращается смелость. Словно он столько пережил, что больше уже не оставалось ничего страшного.

Но для Келсо это было непросто.

Прошлой ночью в подземелье он испытал – или думал, что испытал – нечто такое, что объясняло много странных и трагических происшествий в его жизни. Причину его несчастий. Это оказалось правдой – он был Ионой. Но если попытаться объяснить это Элли, не примет ли она его за сумасшедшего? Мысль, что она заперта здесь в темноте с сумасшедшим, может переполнить чашу. Но может быть, он в самом деле сошел с ума? Или наркотик просто привел его к ложному открытию?

Келсо отмел воспоминание. Ничего подобного не может быть. Просто наркотик сыграл шутку с его сознанием. И все же действие ЛСД было противоречиво. Келсо знал, что от чрезмерной дозы, которую ему ввели, он не должен был прийти в сознание по крайней мере двадцать четыре часа. Могло ли потрясение от увиденного нейтрализовать влияние ЛСД?

И теперь он знал, что должно произойти что‑то ужасное. Напряжение, возраставшее в последние несколько дней, было готово прорваться, извергнуться с катастрофической силой. Какой‑то внутренний инстинкт говорил ему это. Келсо чувствовал себя отчаянно беспомощным, но ощущал странную решимость. Словно вся его жизнь шла к этой точке, к кульминации пережитых за всю жизнь безумных мгновений. Возможно, ЛСД так освободило его сознание, что он смог постичь ту невидимую «силу», которая так долго преследовала его. Возможно, этому проявлению способствовало умственное освобождение. Он путался, боялся, но не собирался уступать. Келсо знал, что не может уступить не только ради себя, ни и из‑за Элли. Теперь он знал, что она находится в страшной опасности.

Они плотно прижались друг к другу и стали ждать.

~~

Движение снаружи заставило обоих подскочить.

Хлопнула дверь, потом раздались голоса. Кто‑то крикнул, и над головой послышались шаги.

– Они пришли, – чуть ли не с облегчением прошептал Келсо.

Он приподнялся и схватился за перекладину лестницы. Элли тоже поднялась на ноги и нервно вцепилась в его руку. Они услышали скрежещущий звук и поняли, что тяжесть с люка отодвинули прочь.

Когда люк открылся, вниз хлынул ослепительный белый свет.