Келсо рывком поставили на ноги и заставили подняться по лестнице, каждая ступенька скрипела под его весом. Ноги одеревенели от ушибов, но с помощью двоих конвоиров он все же сумел добраться до верха и почти что с облегчением прошел в широкий вестибюль, несомненно, самого Эшли‑холла. Его несколько ошарашило, что снаружи темно – значит, он пролежал без сознания несколько часов, а не минут. До слуха донесся стук дождя по окнам, то усиливающийся, то затихающий, в зависимости от ветра. Келсо так и подмывало рвануться к двустворчатым дверям в дальнем конце зала, но он понимал, что не сможет, еще не набрался сил. Он подождал, пока за спиной запрут дверь, и специально уронил подбородок на грудь, желая показать, что до сих пор не может прийти в себя. Но забыл о своей позе, когда дверь впереди открылась и на него уставился личный секретарь Слодена Хенсон.

– Введите, – коротко буркнул он.

Первый, кого увидел Келсо, когда его втолкнули в комнату, был сэр Энтони Слоден собственной персоной. Энергичный маленький человечек сидел в темно‑коричневом кресле и благодаря высокой спинке казался еще меньше. В руке у него была рюмка, и пламя из камина отражалось в янтарной жидкости. Слоден был небрежно, но в то же время безупречно облачен в серые широкие брюки и желтовато‑коричневый свитер с высоким воротником. Мягкие элегантные туфли и твидовый пиджак с кожаными заплатами на локтях завершали образ отдыхающего человека. Увидев Келсо, Слоден нахмурился.

– Боже, что вы с ним сделали, Баннен? – сердито спросил он.

Кожаная Куртка стоял у бара и, не стараясь оправдаться, ответил:

– Он стал немножко драться, – и в качестве свидетельства коснулся носа, который покраснел и распух.

Слоден проявил мало сочувствия к своему человеку:

– Я говорил вам, Баннен, что не хочу ненужной жестокости. Ясно?

Келсо удивился робкой реакции громилы.

– Налейте ему бренди, Джулиан, – велел Слоден, очевидно, не осчастливив личного секретаря этой идеей. Тем не менее, Джулиан проворно подскочил к бару и налил. Келсо с трудом удержал руку от дрожи, принимая рюмку. Сначала огненная жидкость обожгла потрескавшиеся губы, потом приятно прошла в горло. Только теперь он заметил худого человека в очках, который сидел за маленьким антикварным письменным столом, разложив перед собой какие‑то бумаги. Приставив к подбородку кнопку шариковой ручки, он теребил ее, очевидно, нервничая от присутствия Келсо.

Внимание детектива вернулось к Слодену, когда маленький человечек положил ногу на ногу, поддернув стрелки на брюках, чтобы они не потеряли своей четкости.

– Я не очень одобряю алкоголь, молодой человек, но глоточек бренди – это особый случай, – сказал он.

Келсо, все более оживая от бренди, откинулся на скамейке и с откровенным вызовом ответил:

– Но, по всей видимости, одобряете наркотики.

Слоден улыбнулся:

– Ни в малейшей степени – правильнее сказать, я их ненавижу.

Заплывший глаз Келсо удивленно расширился:

– Какого же черта вы держите внизу целую фабрику?

– Я также владею компанией, производящей корм для собак, – но это не значит, что я его ем.

Джулиану шутка понравилась; а худой человек в очках вроде бы не был уверен, что Слоден пошутил.

Келсо покачал головой:

– Это глупо. Зачем человеку вроде вас, с вашим богатством и репутацией, связываться с торговлей наркотиками?

Улыбка Слодена погасла.

– По одной простой причине, Келли, но я не вижу необходимости отвечать на вопросы людей вашего сорта.

– Моего сорта?

– Маленьких гнусных подонков. Дешевых воришек. Разве не таковы вы с вашим дружком Тревиком?

Келсо только уставился на него.

– Да, Келли, вы же не думаете, что я принял вас за какого‑то орнитолога, а? – Слоден рассмеялся.