— Кто знает победителя Антония, тот знает и Агриппу, если даже никогда не видал его, — отвечал Ирод.

— А я лично знаю тебя, царь Ирод; мое сердце, — пояснил Агриппа, — отметило тебя еще тогда, когда восемь лет назад ты стоял в сенате под трибуною, с которой за тебя громил нас Мессала.

— А стоустая молва о доблестях Агриппы давно вписала его имя во святая святых моего сердца, — сказал Ирод.

— Мы еще будем у тебя в гостях, царь Ирод, когда поведем легионы через твое царство в страну пирамид и сфинксов, которую я жажду увидеть, — сказал Октавиан, отпуская Ирода.

Полный гордого удовлетворения возвращался Ирод в Иерусалим, мечтая получить, наконец, от Мариаммы первый, настоящий поцелуй.

Но его ожидало горчайшее из всех разочарование.

XIX

Еще из Тира Ирод отправил гонцов в Иерусалим к Ферору и в Александрион к Мариамме и Соему с известием о своем торжестве и приказом, чтобы Мариамма и Александра возвращены были из Александриона в Иерусалим, а равно, чтобы возвращались туда же из Масады его мать, Кипра, и сестра, Саломея, с его малютками-детьми и со всем придворным штатом.

Когда Ирод приближался к Иерусалиму и с последнего горного спуска увидел башни святого города и его стены, навстречу ему выехал Ферор на великолепном арабском коне, имея по сторонам двух маленьких всадников, царевичей Александра и Аристовула, восседавших на разукрашенных осликах. Тут же находился и отряд галатов.

— Осанна! Радуйся, царь иудейский! — приветствовали его воины.

В Вифлеемских воротах Ирод был встречен всем составом синедриона с дряхлым раби Семаия и раби Авталионом во главе.

— Осанна! Благословен грядущий во имя Господа! — воскликнули и чины синедриона.

Ирод радостно благодарил всех и направился во дворец, ссылаясь на усталость с дороги, но, в сущности затем, чтобы скорее увидеть Мариамму и получить от нее поцелуй.

Но Мариамма встретила его таким негодующим и уничтожающим взглядом, какого он у нее никогда еще не видел. Она даже не позволила ему прикоснуться к своей руке.

— Мариамма! Ты не узнаешь своего царя, повелителя и мужа! — повелительно воскликнул он.

— Я знаю царя Ирода, но мужа у меня больше нет, — гордо отвечала молодая женщина.

— Но я твой муж...

— Да, был им и осквернял тело невинной девочки... Теперь я очистилась от твоей скверны и буду принадлежать Богу отцов моих.

— Но что случилось? — недоумевал Ирод.

— Ты сам знаешь.

Все мужество покинуло Ирода. Он так любил Мариамму, так боялся потерять ее, что забыл всю свою гордость, все свое величие. Он жаждал только ее ласк, ее дивного взгляда. И он видел в ее глазах только негодование и отвращение. Он не мог этого вынести и упал на колени.

— Мариамма! Пощади меня! Я хочу еще жить! Себя пощади!

— Прочь от меня, гадина! — отстранилась молодая женщина.

— Рабыня! — прошипел Ирод, обнажая меч.

— Повторение! — презрительно сказала Мариамма. — Теперь я не оскверню моей груди обнажением ее перед тобой... — И не взглянув даже на Ирода, вышла.

Это бурное объяснение было подслушано хитрой Саломеей и царским виночерпием Кохабом, преемником виночерпия Рамеха, помогавшего когда-то Малиху отравить Антипатра, отца Ирода. Саломея, как только воротилась из Масады в одно время с возвращением из Александриона Мариаммы, тотчас начала вести подкоп под благосостояние и жизнь последней. Она видела, что Мариамма за что-то озлоблена против Ирода. Знала она также и о прежних бурных сценах между Иродом и Мариаммой, и теперь воспользовалась своими знаниями.