Впрочем, мы отвлеклись в сторону, так как собирались говорить не о мулах и лошаках, а о читателях. Читатель неудовлетворенный — человек очень серьезный, взыскательный, строгий, но справедливый. Основной чертой его характера является ненасытная жажда знания. Он хочет знать обо всем и никогда не скажет вам, что теперь уже сыт по горло и больше ему уже ничего на свете не надо. Отличительным его признаком является то, что он постоянно считает, будто писатель чего-то недодал читателю, чего-то недосказал, недописал, недопоказал или недоизобразил. Читатель этого типа тоже настоящий друг и помощник писателя, так как не дает ему застояться на месте, задремать и успокоиться на достигнутом и к тому же постоянно указывает на скрытые, еще не использованные возможности, тем самым толкая его на новые творческие подвиги.

«Товарищ!

Я прочитал вашу статью в журнале „Новый мир“. Вы здесь деловито пишете о том, что некоторые труды поэтов лежат по нескольку лет. Ссылаетесь на то, что наши поэты, правда, некоторые, плохо пишут.

А вы, дорогой товарищ, не задумывались над тем, а сколько оке экземпляров издают издатели, возможно, это тоже на залежке отражается. Частично писатели не виновны. И мне кажется, что Вы, дорогой товарищ, слишком сильно обвиняете поэтов. Я Вас, дорогой, прошу ответить мне — прав я или нет. Возможно, я ошибаюсь».

В своем ответе мы сообщили читателю названия залежавшихся стихотворных книг, которые послужили материалом для нашей статьи о поэзии, а также время их издания и количество выпущенных экземпляров. Как нарочно, все эти книги были изданы самым маленьким тиражом, всего лишь в пять тысяч экземпляров, и только одна книжечка вышла десятитысячным тиражом. Мы указали также, что книги многих других поэтов за тот же период были изданы стотысячными и даже миллионными тиражами, и все эти миллионы книг были распроданы и не залежались ни в одном магазине. Мы полагаем, что автор письма должен был согласиться, что на «залежке» в данном случае отразилось не слишком большое количество изданных стихотворных книг, а главным образом их качество.

Вместе с тем мы должны были согласиться с читателем, что писатели если и виновны в том, что их книги залежались в магазинах, то действительно только частично. Если бы издательства выпустили их книги тиражом не по пять тысяч экземпляров, а штучек этак по сто или двести, то тиражи разошлись бы гораздо быстрей.

Мы обратили внимание читателя на то, что он как будто даже не допускает мысли о том, что стихи вообще-то могут быть не только хорошие, но и плохие, и привели пришедшие нам на память слова В. Маяковского:

Конечно, со времен Маяковского немало уже прошло лет, и поэты с тех пор стали писать значительно лучше, и хороших поэтов стало куда больше, но разве теперь уж совсем не стало тех, которые, по выражению Маяковского, тинтидликают мандолиной и дундудят виолончелью, тех, которых поэт обзывал птицами в человечий рост, чижиками и дроздами?

Нет спору, что со времен Маяковского все мы стали не в пример обходительнее и деликатнее и теперь никто из нас не станет говорить, что печатать плохие, никому не нужные стихи — это равносильно воровству и растрате, поэтому мы и не можем согласиться с заявлением читателя, будто мы слишком сильно обвиняем поэтов.