Горилле, как и ребенку, не чужды были слезы, из чего Свифт заключила, что главным критерием человеческого в человеке являются не чувства, а речь — способность к самовыражению, воображению и мыслительной деятельности.

Свифт мечтала найти ископаемое, которое указывало бы на зачатки речевой деятельности и соответственно человеческого сознания у древнейших из древнейших предков человека. Но теперь, возможно, она нашла нечто получше ископаемого — уникальное затерянное племя.

Глава 4

Часы на колокольне пробили шесть, когда Свифт села за руль своего «шевроле», выехала на автостраду и двинулась на восток, к Дэнвиллу. Она собиралась увидеться с Джеком и до обеда вернуться в Беркли.

Джек жил в нескольких милях от города, на небольшом ранчо. Свифт вылезла из машины и огляделась. Вокруг ни души. Она поднялась на крыльцо и постучалась в дверь. Прошла минута, две, но на стук никто не отвечал. Она повернула дверную ручку. Дом оказался не заперт.

— Джек! — окликнула она с порога. — Ты дома? Это я, Свифт.

Она направилась к спальне, находившейся в глубине коттеджа. На полу у двери лежала пустая бутылка из-под виски, рядом стоял поднос с недоеденным ужином.

— Джек! Я не вовремя? Ты занят?

Дверь спальни отворилась, и в проеме появился Джек. Кроме часов «Ролекс» и старых кроссовок, на нем больше ничего не было.

— Ну и видок у тебя.

Джек глянул на часы.

— Что ты тут делаешь в такую рань? — зевая, произнес он. — И что вообще тебя сюда принесло?

— Ты отключил телефон. Я несколько дней пыталась до тебя дозвониться. Изволновалась вся.

— Изволновалась, как же! А то я тебя не знаю. Тебе что-то понадобилось. Вот и прикатила.

— Вовсе нет. — Она подняла с пола пустую бутылку. — Что-то случилось, да?

— Можно сказать, запоздалая скорбь. — Он передернул плечами. — Дидье был моим другом.

Свифт молча обдумала его слова и предложила:

— Давай приготовлю тебе поесть.

— Вообще-то я голоден, — признался Джек.

— А ты пока иди прими душ, — сказала она. — И надень что-нибудь. За завтраком поговорим.

— Позавтракать было бы неплохо, — согласился он. — Но при одном условии: одеваться или не одеваться, это мое дело.

— И все же, думаю, душ тебе следует принять, — сказала Свифт, отправляясь за продуктами к машине.

Джек доел яичницу с ветчиной, заглотил остатки кофе и подозрительно глянул на переносной компьютер Свифт. Вымытый, выбритый, в чистой рубашке и джинсах, он выглядел совсем другим человеком.

— Теперь я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо за завтрак. И за то, что приехала. Я хандрил немного последние дни.

Свифт кивнула, выжидая удобный момент, чтобы завести разговор на интересующую ее тему. Она с отсутствующим видом откинулась на спинку стула, будто бы наслаждаясь щебетом порхавших за окном соек.

— Какие у тебя планы? — наконец спросила она.

— Отдохну немного. Потом не знаю. Наверно, поеду в горы добивать оставшиеся пики. Скорей всего, в одиночку.

— Как-то ты не очень уверенно это говоришь.