— Что делать будем с пленными? — спросил вдруг Заруба, когда они почти подошли к месту.

— Держать их в остроге не собираюсь.

— Отослать нужно, рабочие руки торговым можно продать, — предложил воевода.

Марибор хмыкнул — затея эта пришлась ему по душе.

— Смекалистый ты, воевода.

— Ну так, моя забота, — добро усмехнулся тот.

Берлоги в ожидании князя сновали неподалёку шатра, всего полсотни. Светловолосые воины показали себя достойно, сражаясь яростно, с духом зверя. Некоторых из тех, что охраняли сейчас шатёр, Марибор уже знал.

— Подожди меня тут, — обратился он к воеводе.

Тот понимающе кивнул. Когда князь повернулся, один из стражей, распахнул полог, пропуская Марибора внутрь.

В шатре имелся ещё один сторож, он благоразумно вышел вон, откинув кошму, и на миг озарилось всё дневным холодным светом, влетел студёный воздух, и вновь стало сумрачно и тепло. Пахло шафраном, что так жаловали степняки, да масляными светцами, кои горели на опорных осях сооружения. Марибор хоть и не разглядел среди опрокинутых низких столиков вороха вещей и посуды княженки, но сразу почуял её запах. Липа. Даже за долгое время её запах не изменился, хоть столько рук её касалось. От подобной мысли стало отвратно, и Марибор отринул эти думы.

Князь прошёл чуть вперёд, оглядывая беспорядок, среди которого и увидел женскую фигурку, сидящую на мехах. Вагнара медленно повернула голову. Знакомые блестящие серые глаза пронзили ненавистью, красивые губы скривились в презрении. Его появлению она была не рада. Только внутри Марибора ничего не дрогнуло, не всколыхнулось, как гнилое болото, ни чёрная злоба, ни какие-либо другие чувства — тихо, как в безветренный день. Княженка наблюдала за бывшим любовником, пока он не приблизился и не навис над ней.

Тёмные волосы, обрамлявшие белое лицо, были растрёпаны и спадали до земли. Одета она была по-походному в широкие штаны и короткий полушубок куньим мехом внутрь, подпоясанный широким ремнём. Марибор хмыкнул — не бедствовала дочь сарьярьского князя. Хотя теперь уже и не дочь. Всё так же хороша, горда и спесива, как три луны назад.

— Здравствуй, Вагнара.

Она повела плечом, пытаясь высвободить связанные за спиной руки. Потерпев неудачу, плотно сжала губы, отвернулась, верно, не собираясь отвечать. Марибор некоторое время наблюдал, как плечи её дрожат, как шумно и напряжённо она выдыхает. И в самом деле, с чего он взял, что она станет разговаривать с ним? Когда-то он вручил её степнякам, как ненужную вещь. Отчасти сам виноват, но тогда ему было настолько противно, что Вагнара, так легко предала его, что другого пути и не видел. Знал бы он тогда о ней правду, о её не простой крови… Князь в немом ожидании смотрел на женщину сверху вниз и думал обо всём этом, а потом сделал шаг вперёд, крепко обхватив пленницу за плечи, дёрнул вверх, вынуждая подняться на ноги и смотреть ему в глаза.

— Неужели ты и в самом деле думала ко мне так легко подобраться? Ты столько людей погубила, ради чего?

Глаза Вагнары искрились гневом, и на короткий миг он подумал, что она не понимает его слов, и хоть смотрела прямо и неотрывно, но ослеплена была местью. Внезапно ресницы её дрогнули, и Марибор почувствовал, как напряжённое тело обмякло. Взгляд пленницы смягчился, и улыбка заиграла на её тонких губах, как раньше, когда он обнимал её после бессонной ночи. Тогда он всерьёз думал, что, если не влюблён, то уж точно привязан. Они были похожи и имели общий замысел. Теперь сложно разобраться, какая сила объединяла их.