Ян уже сидел за столиком, передвигая жетоны на счётной доске и тщательно сверяя суммы в стопке пергаментов, и когда сквозняк из открытой двери едва не смёл всё со стола, с проклятием отвёл от них взгляд. Он ухватил выскользнувшие листочки и рассовал их под гирьки и мерные палочки, чтобы хоть как-то закрепить на столе, прежде чем обратился к отцу.

— Что тебя сюда привело? Это мама, да? Ей стало хуже?

Роберт взял одну из стопок пергаментов и пролистал, не обращая внимания на свирепый взгляд сына.

— Твоей матери не хуже, хотя и не лучше. Я послал за лекарем. Он наверняка возьмёт бочонок золота за то, что пропишет постельный режим и тёплый поссет, дабы подлечить её нервы. Я не хотел его звать, но Беата настояла. Вероятно, думает, что от этого Эдит быстрее поправится.

Эдит заболела четыре дня назад. И Роберт был уверен, что недуг несерьёзный, просто желудочные спазмы, наверное, съела что-то не то. Правда ни у кого из домашних подобных симптомов больше не наблюдалось, но, как известно, один и тот же кусочек испорченного мяса способен отравить одного едока, не причинив вреда другим, а желудок знатных дам изнежен, в отличие от мужчин или слуг.

Ян вырвал из рук Роберта перепутанные листы пергамента.

— Мог бы денёк пропустить, отец. Не стоило оставлять матушку одну. Я же сказал, что сам управлюсь.

— Да она сама меня прислала, — проворчал Роберт. — Сказала, я нарушаю её покой, расхаживая туда-сюда. Кроме того, мне надо переговорить с Томом. Он должен растолковать съёмщикам жилья, что в следующем квартале я поднимаю арендную плату, и никаких поблажек!

— Я уже с ним об этом переговорил, — огрызнулся Ян. — Ты хочешь, чтобы я был с людьми пожёстче, но как они могут воспринимать меня всерьёз, если ты постоянно... — Он прервался, услышав топот двух пар ног, поднимающихся по лестнице.

Раздался робкий стук в дверь, и Роберт, решив, что это кто-то из мужчин, широко распахнул её с явным намерением наорать на любого, кто стоит за порогом. Но, к своей радости, он увидел Кэтлин, а за ней миниатюрную фигурку Леонии. Просияв, он отошёл в сторону, пропуская их внутрь. Леония подошла к самому краю площадки, чтобы рассмотреть расположенный внизу склад, не скрывая восхищения от вида, открывающегося с высоты.

— Осторожнее, дитя моё! Отсюда очень больно падать, — предупредил Роберт.

Она улыбнулась ему и покорно отступила. 

— Неужели это всё ваше, мастер Роберт?

Он удовлетворённо кивнул, увидев страх и восхищение в её глазах.

— Всё моё, и в один прекрасный день всё это перейдёт Яну, не так ли, мой мальчик? Госпожа Кэтлин, полагаю, вы знакомы с моим старшим сыном Яном?

Она одарила юношу одной из своих обворожительных улыбок, и Роберт заметил, как по лицу Яна расползается яркий румянец.

— Покойный муж госпожи Кэтлин был членом гильдии.

Роберт сам не знал, к чему он это сказал, разве что это как-то оправдывало его продолжительное знакомство с Кэтлин. Он не должен был отчитываться в собственных действиях ни собственному сыну, ни кому бы то ни было, во всяком случае, так ему подсказывало самолюбие. Просто чувство вины всегда заставляет человека сказать больше, чем следовало бы.

Кэтлин улыбнулась.

— Ваш отец так проницателен в деловых вопросах, Ян. Даже не знаю, что бы я делала без его наставлений.

— Да, это так, вдова Кэтлин, — ответил Ян, бросив на Роберта колючий взгляд. — Но, если позволите, у нас много работы. Моей матушке нездоровится. Отец очень переживает, и ему не терпится как можно скорее вернуться домой.

Кэтлин понимающе кивнула.

— Конечно, не стану вас задерживать, мастер Ян, понимаю, каково вам приходится. Мастер Роберт рассказывал, как вы погружены в работу и что без вас ему не справиться. Собственно, я потому и пришла, что услышала о болезни вашей бедной матушки.