Я не собиралась влюбляться. Сказать по правде, я в глаза не видела мастера Роберта до того часа, когда остановилась у ратуши. Тогда я не знала, что это он глядел на меня из окна. Но тот душный сентябрьский вечер стал началом любовной истории, игры, где каждый и убийца, и жертва. И никто из всех игроков, вовлечённых вместе с нами в это опасное действо, не мог предположить, за кем в итоге будет победа.

Хотя я и не знала мастера Роберта, мне была известна его репутация, и в тот день я шла к ратуше с единственной целью — поговорить с ним. Мы с детьми недавно переехали в Линкольн, а родни, к которой можно обратиться, у меня в этом городе не было. Многим нравится отыскивать слабых и завоёвывать их доверие лишь для того, чтобы обобрать. Я решила, что не стану жертвой.

Но если верить тому, о чём болтали соседи в ожидании, когда мясник отрежет кусок коровьего языка или пока рыбник оглушит живого карпа, можно было подумать, что в городских стенах не осталось ни единого порядочного человека.

По соседству на нашей улице жила женщина по имени Мод, худшая из сплетниц, со злым языком, острым, как вилы дьявола. От неё я сразу узнала, кто из мужчин пьёт, кто бьёт жену, кто водит знакомство со шлюхами. Я узнала имя каждого никчёмного мужа, потерявшего деньги на ставках или петушиных боях, и всех скаредных отцов, заставляющих детей носить на ногах разбитые бочарные клёпки, лишь бы сберечь кожаную обувь.

Но я умела отсеивать чужие слова, и потому, несмотря на то, что болтала о Роберте и его маленьких слабостях ведьма Мод, а может, именно из-за этого, я пришла к убеждению, что Роберт Бэссингем — единственный, к кому я могу обратиться в Линкольне.

Я тщательно продумала, как к нему подобраться. Купцам вроде мастера Роберта люди всеми способами докучают, отнимая драгоценное время, и я боялась, что меня выгонят. Но если хочешь привлечь внимание вора — сверкни золотой монетой, а учёного — покажи ему редкую книгу, поэтому я постаралась выбрать платье, что порадует сердце любого торговца тканями.

Я собиралась терпеливо ждать, когда закончится заседание Совета, а потом попросить кого-нибудь проводить меня к нему, чтобы поговорить лично, наедине, в пустом зале. Но пока я ждала, к окну подошёл человек. Он смотрел на меня так пристально, и мне стало неловко за то, что шатаюсь без дела. Я подошла к стражнику и спросила, там ли сэр Роберт. Меня прогнали, как какую-то шлюху.

Женщина послабее сдалась бы. Но только не я. Я уже выяснила, что у Роберта Бэссингема есть склад в Брейдфордской гавани, и потому пошла туда, надеясь на его возвращение.

Берега Брейдфорда были сплошь усыпаны складами и тавернами, верфями и мелкими лавками. Крики чаек мешались с окликами рабочих, стуком молотов и скрежетом пил строителей лодок. Мимо сновали мужчины, несущие на плечах длинные доски, и спешащие женщины с корзинами рыбы на спинах.

Все куда-то торопились, так что найти кого-нибудь, кто подсказал бы, где склад Роберта, оказалось непросто. Наконец, лодочник ткнул в сторону самого большого и оживлённого строения пристани — огромного деревянного здания с выходом на причал, где стояли небольшие лодки.

В дверном проёме спиной ко мне стоял человек с ярко-рыжими волосами, направлял людей, которые разгружали и таскали на склад мешки со стоявшей поблизости лодки. При моём приближении он обернулся, губы растянулись в лёгкой улыбке — казалось, он всегда готов назвать любого чужака другом. Для того, которого я искала, он выглядел слишком молодо.

— Простите, что отвлекаю вас от работы, — сказала я. — Я ищу мастера Роберта Бэссингема.