Парадные ворота открыты настежь, хотя до начала работы парка есть еще полчаса. В главном офисе тоже никого, полная тишина, за исключением тихого шума работающего холодильника, где хранились драгоценные бутылки диетической колы Донны. Я хватаю свою красную футболку из назначенного мне шкафчика - да, у меня есть свой шкафчик, совсем как в детском садике. Затем я быстренько проверяю свои подмышки на наличие неприятного запаха, – пока всё в норме, но после работы мне определенно нужно будет принять душ, так как термометр в форме попугая уже показывает 34 градусов жары.

Я выхожу на улицу, щурясь на ярком солнце, - ни души вокруг. Далее мне приходиться идти по дорожке, которая тянется мимо общественного туалета и ведёт к «Лагуне», так же известной как «Мартини», «Выгребная Яма» и «Писай-и-Играй», где находятся водные аттракционы. Ветер шевелит листья, как искусственные, так и натуральные. Я вспоминаю о Даре, - однажды она худая, как палка, бежала впереди меня по этой дорожке и весело смеялась. Затем свернув за угол, вижу работников парка - всех - они сидят полукругом во внешней сцене амфитеатра, где в парке проводятся вечеринки по поводу дней рождения или специальные представления. Мистер Уилкокс, словно безумец, вещающий о религии, стоит на перевернутом деревянном ящике. Пятьдесят пар глаз разом устремляются в мою сторону. Забавно, что даже среди такой толпы первым я замечаю именно Паркера.

- Уоррен, как мило с Вашей стороны присоединиться к нам, - грохочет мистер Уилкокс.

Но в его голосе не слышно ни капли злости. Я вообще не могу представить его разозленным, - это как представлять Санта Клауса голым.

 - Давай, присаживайся, бери стульчик.

Только никаких стульчиков здесь, конечно же, нет. Я усаживаюсь по-турецки. Встретившись взглядами с Паркером, я улыбаюсь ему, но он неожиданно отворачивается.

- Мы как раз обсуждали наши планы на большой день, - говорит мистер Уилкокс, обращаясь ко мне. - Празднования 75-летия «ФанЛэнда»! Нам понадобятся абсолютно все руки на палубе, а так же мы задействуем волонтеров и некоторых новичков из местной школы. Торговые палатки и шатры будут работать вдвое больше, так как мы ожидаем более трёх тысяч посетителей в течение дня.

Мистер Уилкокс вещает об обязанностях специальной рабочей группы, о важности командной работы и организованности, словно нас ждал какой-то масштабный бой, а не вечеринка для кучки спиногрызов и их измученных родителей. Я слушаю его лишь в пол-уха, а мысленно присутствую на дне рождения Дары два года назад, когда она настояла на том, чтобы пойти в этот убогий клуб для малолеток возле Пляжа Чиппева, где тематика Хэллоуина торжествовала круглый год. Дара была знакома с ди-джеем - Гусем или Соколом, или что-то вроде этого. Помню, как она залезла на стол танцевать: ее маска болталась на шее, а искусственная кровь текла сверху вниз к её ключице. Дара всегда обожала такие вещи, - всякого рода переодевания: зеленый костюм на День Святого Патрика, кроличьи уши на Пасху. Она искала любой повод, чтобы сделать что-нибудь из ряда вон выходящее. Единственное, что ей плохо удавалось - это всё обычное.

После собрания мистер Уилкокс даёт мне инструкции касательно помощи Мод по подготовке парка. У Мод узкое лицо, будто прошедшее через тиски, короткие белокурые волосы с голубыми прядками, в ушах тоннели и хипповская одежда шестидесятых - длинная свободная юбка и кожаные сандалии, из-за чего её рабочая красная футболка смотрелась на ней еще более нелепо. Она выглядела как типичная «Мод», - я так и видела, как она через 40 лет будет вязать чехол на сидушку для унитаза и проклинать всех соседских детей, чьи мячики попадают ей на крыльцо.