Киаран позволил мне продолжить мое исследование дальше по участку спины, по плечам, к другой руке. Тысячи витков. Тысячи.

Я уже не могу дышать, когда достигаю другого запястья в том месте, где узор наконец-то заканчивается. Я вспоминаю его бесконечную темноту и безнадежный взгляд, когда видела его в прошлом.

“Кадамах не сделан для любви. Его дар - смерть”.

Киаран носит свои отметки прямо как я. Они - воспоминания, и стыд, и боль - все в одном. Если хоть кто-нибудь когда-нибудь спросил бы меня, что случится, когда хаос и смерть встретятся, я бы сказала им, что вместе мы несем шрамы от наших даров. Они - напоминание о том, что случилось, когда мы пытались выбрать нашу собственную судьбу.

- Кэм, - прошептал он.

И это все. Только мое имя, как будто он говорит: “Ты понимаешь?”

- Ты выбрал человеческое имя, - говорю я мягко. Я даже не понимала этого, пока не сказала. - Киаран МакКей - человеческое имя.

- Айе, - ответил он.

- Почему? - я проследила по отметкам вверх по его позвоночнику и почувствовала его мурашки от моих прикосновений.

- Я хотел что-нибудь свое, - сказал он. - Поэтому я выбрал себе имя.

Вся жизнь Киарана была спланирована за него с того момента, как он родился и до смерти - шаблон, прямо, как Кайлих описала. Это удивительно, как нечто такое маленькое и простое может стать таким важным. Что-то, что говорит: “Это - мое”. Я выбрал его. Я принадлежу ему.

Имя. Просто имя. Если бы я начала все сначала, возможно я бы не выбрала Леди Айлиэну Кэмерон, дочь Маркиза Дугласа. Или даже Соколиную Охотницу, девушку, чей дар - хаос. Возможно, я была бы просто Кэм - девочка, которая выжила.

Я нашла ответвление в узоре, которое было меньше и более витиеватей других, и прикоснулась кончиком пальца к каждому завитку. Один за другим.

- Что заставило тебя охотится на собственный вид? - спрашиваю я. - Я всегда задавалась этим вопросом.

Киаран почти повернулся, но я остановила его. Я пробежалась руками по его плечам, по тем жизням, что он забрал. Я запоминала его отметки, прямо как он мои. Моя очередь.

- Я видел часть себя, которую пытался уничтожить, в них, - слова слетели с его языка, с эмоциями в голосе его акцент стал более заметен. - Поэтому я убивал их всех.

Я замерла. Разве я не делала то же самое? Фейри, которых я убила, занимали место Сорчи. Когда бы я не смотрела на них, я видела ее. Каждый раз, когда я убивала одного из них, в мыслях я убивала Сорчу и мстила за мамину смерть.

Лбом я прислонилась к его спине. Я почувствовала выпученную кожу под собой и мне стало любопытно, кто все эти люди.

“Его дар - смерть”.

“Куда бы она не пошла, смерть следует за ней”.

- Ты когда-нибудь чувствовал себя проклятым? - шепчу я напротив его шрамов. Я, да.

- Каждый день, - говорит он.

Киаран поворачивается лицом ко мне, и я не могу ничего поделать - прижимаюсь с поцелуем к его ключице, пальцы проводят по тому месту, где заканчиваются отметки.

- Дай мне взглянуть на твою клятву Сорче, - говорю я. Потому что это все, что я могу сказать. Покажи мне. Мы можем сравнить наши проклятья. Ты уже знаешь все о моем.

Он берет мою руку и прижимает к своей груди. Этот узор через его грудную клетку отличается от других. Это грубые и рванные линии, тернистые ответвления, которые расползаются сетью, начинаясь прямо над его сердцем.

Этот узор не красив. Это клятва - обязательство, традиция, не результат любви. Я ненавижу способ, которым Сорча отметила его тело. Я ненавижу, что на нем обещание ей просто потому, что этого ожидали.

- Теперь я понимаю, - прошептала я.

- Что?

Я встретила его глаза.

- То, что ты сказал мне тогда в Глазго, когда я обвинила тебя, будто ты хочешь, чтобы я прятала шрамы. Я смотрю на него и ненавижу ее еще больше.