общественной библиотеки и церкви с часами на шпиле, принадлежащей общине паломников. И церковь и библиотека находились в конце главной улицы города Майн-Стрит. Красно-кирпичное здание библиотеки с обветшавшей крышей не подавало никаких признаков жизни. Табличка на двери почтового отделения рядом с библиотекой гласила, что здание закрыто на ремонт.

  Ратуша была расположена в другом конце Майн-Стрит. В ее здании располагались также полиция и отделение пожарной охраны. Когда я шел через Майн-Стрит, то город показался мне еще более заброшенным и пустынным. Башня на центральной площади, древнее орудие, охраняющее въезд в город.

  Я позавтракал в «Ремзи Динер», где постоянные клиенты заказывали пиво и рюмку виски, чтобы бесцельно провести остаток дня. Принимая мой заказ, официант даже не взглянул на меня, как и затем, забирая у меня пустую посуду и ставя ее у себя на подносе. И почему-то никто еще не хотел встречаться со мной глазами.

  В полдень я вышел из города и пошел пешком вдоль ведущего на север шоссе. Пройдя где-то две мили, я увидел съезд с деревянным указателем, на котором выцветшим готическим шрифтом было написано: «Монастырь Сестер Милосердия». Пройдя немного по гравиевой дорожке, я натолкнулся на старинное каменное здание с единственным шпилем с маленьким золотым крестом на тонком конце. Серые стены здания были оплетены тысячью зеленых пальцев плюща. Высокие и узкие окна прятали за собой свою древнюю тайну.

Я дернул рукоятку звонка, услышав перезвоны эха, отзывающиеся в бесконечных коридорах монастыря. Примерно через минуту тяжелая дубовая дверь со скрипом открылась, показав мне крошечную женщину, одетую в столь привычную моему глазу черно-белую простую одежду. Ее розовые щеки сверкали, будто натертые полотенцем яблоки.

  - Да, - прошептала она.

  - Интересно – можно ли мне побывать на мессе в часовне?

  - Мы не можем принять прихожан посреди недели, - сказала она. Ее голос и глаза были полны сожаления. - Только в первое воскресенье месяца. Мне жаль…

  Она замолкла и две или три секунды продолжала стоять неподвижно, наверное, в утешение, а затем медленно закрыла дверь.

  По моему телу пробежался холодок, будто кто-то меня по спине начал скрести ногтями, и мне стало ясно, что мой исчезатель где-то здесь, быть может, в этом женском монастыре. Первое, о чем я подумал, что стоит снова позвонить в дверь монастыря. Но я не стал этого делать. Я не был готов встретиться со своим племянником, который уже научился исчезать. Не сейчас. В моем сознании он почему-то был связан с тем разгромом, который я видел в городе. Но сомнений у меня не было, это был зов, невидимая подсознательная связь, как когда-то между дядей Аделардом и мной. Это был он – незнакомый мне мальчик из Ремзи.

  По дороге обратно в город холод пробежался по моей спине дважды. До этого момента город казался мне апатичным, без какой-нибудь погоды, будто накрытый стеклянным колпаком. Я приехал сюда летом, в середине августа, но этот день мог быть из какого угодно времени года, протекающего где-нибудь на отдаленной планете, похожей на землю.

  «Такси?»

  Обернувшись, я увидел старика в потертой выцветшей бейсбольной кепке «RED SOX» с грязным козырьком. Его налившиеся кровью глаза, сморщенное, высохшее лицо, сломанный зуб, кривой, свернутый на бок нос и синеватый оттенок кожи на его лбу.

  - Вы – водитель такси? - спросил я, хотя смысл самого вопроса мне показался смешным.

  - О, черт, нет, - ответил он. – В этом городе не бывает такси. Но я могу утроить вам прогулку. Томми Пиндер к вашим услугам, - от него повеяло целым букетом запахов: здесь были и алкоголь, и рвота, и аромат, который я помнил со времен довоенного Френчтауна. Меня просверлил его проницательный взгляд, и он спросил: - Нашли, что искали?

  - И что я искал? – спросил я.