Бэт разрывалась между желанием согласиться и абсолютным непониманием того, как же вытащить из Дженни правду.

– Как, по-вашему, мне себя вести? Что сказать такого, чего вы еще ей не сказали?

– Думаю, стоит просто показать ей снимки.

Бэт потрясенно раскрыла глаза.

– Объясните, что все знаете, но считаете, что она ни в чем не виновата, – добавил Блэк. – Если поведете ее в верном направлении, может, она изобличит Кича, Моргана или обоих.

– А если нет?

– Неприятно говорить это, но есть еще один прием, который стоит попробовать.

Блэк, казалось, колебался, стоит ли говорить все до конца.

– Но это последний козырь.

– Слушаю.

– Скажите, что, по моему мнению, это могла сделать ОНА.

– Что? – ахнула Бэт.

– Дженни и раньше имела дело с полицией. И всегда либо лгала, либо увертывалась. Вам нужно дать ей почувствовать, что ей есть что терять, если не признается, как было на самом деле. Политика кнута и пряника. Пряник – это снисхождение полиции, которая будет обращаться с ней как с ребенком, над которым издевались взрослые. Если она расскажет, что случилось с Элис, суд, скорее всего, посчитает ее жертвой, а не сообщницей, но этого может быть недостаточно.

– Хотите, чтобы я сказала терпевшей насилие девочке, что мой коллега считает ее возможной убийцей? – потрясенно пробормотала Элис. – В каком учебнике вы это вычитали?

– Если это поможет ей освободиться от влияния насильников и приведет их за решетку, я с радостью обвиню ее во взломе сейфа в Хаттон-Гардене.

– Если это выйдет наружу, нас убьют.

– Может быть.

– Но цель оправдывает средства, верно?

– Если существует выбор между этим и возможностью того, что подонкам, которые насилуют девочек, все сойдет с рук, тогда верно.

– И вы сможете с этим жить? Спокойно спать по ночам?

– Я все равно плохо сплю, – отмахнулся он.

Дженни снова привезли в полицейский участок, на этот раз в сопровождении взрослого. Бэт приготовилась вести допрос, от результатов которого зависело, будут ли привлечены к суду Кич и Морган. Она нервничала, была напряжена и до смерти боялась добавить новых демонов к стае, без всякого сомнения кружившейся в голове юной Дженни.

– Только будьте сильной, – велел Блэк. – Это единственный способ.

– Что-то мне это не нравится, – вздохнула Бэт. – Что ни говори, а она в данной ситуации жертва.

– Совершенно верно, – согласился Лукас. – Но просто не знает этого. Нужно найти способ заставить ее осознать правду, и тут иногда приходится применять шок. Уверен, что она не убивала Элис Тил, но может точно назвать убийцу.

– Может, убили они оба.

– Возможно, – согласился Блэк. – А нам просто необходимо стравить Кича и Моргана, чтобы посмотреть, кто сломается первым.

– По крайней мере, хоть в этом мы согласны.

К величайшему облегчению Бэт, ей не пришлось угрожать Дженни, что ее сделают главной подозреваемой в убийстве Элис Тил, если та не выдаст насильников.

При допросе присутствовал адвокат, но допрос прошел гладко, когда тот понял, что Бэт хочет того же, что и он, – освобождения новой клиентки, которую на самом деле никто не подозревал в убийстве.

Изображения на снимках не оставляли сомнений ни у кого из присутствующих, что именно происходило в школе: Дженни – жертва, а не преступница. Ее всего лишь следовало убедить сказать правду, что она и сделала, когда перед ней выложили доказательства.