– Великолепная фотография, – прокомментировала Мэрибет, глядя на экран, откуда взирала на нас моя жена. – Люди увидят ее и поймут, какова Эми на самом деле.

Портрет Эми удался на славу, спору нет, но использовать его все же не следовало. Казалось, что женщина с фотографии следит за тобой, как со старинного портрета в доме с привидениями, и даже поводит глазами слева направо.

– Нужно передать полиции несколько простых фотографий, – сказал я. – Обычных бытовых фотографий.

Эллиоты одновременно кивнули, но ничего не сказали, глядя в экран. Когда передача закончилась, Ранд проговорил:

– Что‑то тошно мне.

– Я тебя понимаю, – заверила его Мэрибет.

– А ты как себя чувствуешь, Ник? – спросил Ранд, наклоняясь вперед и опираясь руками о колени, будто хотел встать с дивана, но не было сил.

– Сказать по правде, я в полном разладе. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

– Все хотел спросить: как насчет ваших работников? – Ранд все‑таки поднялся, подошел к мини‑бару и налил себе имбирного пива. – Кто‑нибудь чего‑нибудь хочет?

Я покачал головой, а Мэрибет попросила содовой.

– Может, чуть‑чуть джина, детка? – Голос тестя раскатисто завибрировал на последнем слове.

– Да. Конечно. Непременно. – Мэрибет закрыла глаза и сложилась пополам, опустив голову между коленями, глубоко вздохнула и вернулась в прежнюю позу, как будто выполнив упражнение йоги.

– Отдал полный список, – сказал я. – Но вряд ли стоит искать среди них – бизнес у нас вполне спокойный.

Ранд приложил ладони к щекам и поднял, собирая кожу складками ниже глаз.

– Само собой, Ник, мы проделаем то же с нашими бизнес‑партнерами.

Мэрибет и Ранд упрямо именовали свою книжную серию «Удивительная Эми» бизнесом, что не могло не казаться мне сущей глупостью. Детская книжка о девочке, на обложке которой нарисована мультяшная версия моей Эми. Но несомненно, для них книжная серия являлась семейным предприятием, крупным капиталовложением. На этих книгах в течение двух десятилетий воспитывались младшие школьники, главным образом из‑за контрольных опросов в конце каждой главы.

Например, в третьем классе Эми взяла в оборот своего приятеля Брайана, который перекармливал черепаху из живого уголка. Вначале пыталась урезонить его самостоятельно, но мальчишка продолжал упорствовать в своем заблуждении. У Эми не оставалось иного выхода, как накапать учительнице: «Миссис Тибблиз, я не хочу показаться ябедой, но не знаю, как быть. Я пробовала убедить Брайана, однако пришло время посоветоваться с кем‑то из взрослых…»

Варианты ответа:

1. Брайан заявляет Эми, что она плохой товарищ, и перестает разговаривать с ней.

2. Ее робкая подружка Сьюзи говорит, что Эми не должна жаловаться учителю, а пусть лучше тайком от Брайана убирает лишнюю еду.

3. Главная соперница Эми, Джоанна, уверяет, что Эми просто ревнует и хочет сама кормить черепаху.

4. Эми ничего не желает слушать – она уверена, что поступила верно.

Какой ответ правильный?

Можно не ломать голову – Эми всегда права. И не думайте, что я не приводил этот аргумент в спорах с моей Эми. Приводил, и не раз.

Контрольные опросы – написанные двумя дипломированными психологами, которые вдобавок такие же родители, как и вы! – щекотали тщеславие покупателей, а их целью было выявление личностных черт ребенка. Кто ваш малыш? Неисправимый эгоист, невосприимчивый к критике, вроде Брайана? Бесхребетное существо, как Сьюзи? Завистница, похожая на Джоанну? Или само совершенство, точно Эми? Книги стали чрезвычайно модными среди возрождающегося класса яппи.