— То есть люди, которые выходили с нами на связь, — жулики?

— Кто знает? — сказал Бач. — Они выдали информацию, которая соответствует действительности. Кроме того, они понимают, что рано или поздно мы найдем Селлерса… если они правильно оценивают происходящее. Они не могут не понимать, что, когда мы найдем его, шансов на сделку практически не останется.

— И что же нам теперь делать?

— Вот что я хочу вам внушить, — сказал Бач. — Если они выйдут на вас напрямую, вы должны потребовать точных доказательств того, что Вардон жив. Предъявления его часов или документов — уже недостаточно. Вы должны увидеть его, поговорить с ним.

— Я должен как можно скорее найти Лауру, Бобби и Тима Салливана, — ответил Питер.

— Хотел бы надеяться, что вам повезет, — сказал Бач.

— Значит, времени у нас больше нет, — сказала она. У Джанет был удивительно практичный склад ума. — Вроде я должна испытывать сожаление по поводу смерти Селлерса, но для меня он всегда был дешевым самовлюбленным подонком. Когда ты зарабатываешь себе на жизнь, унижая людей, думаю, ты должен понимать, что и сам можешь попасть кому-то на зуб.

Это могло бы быть, подумал Питер, хорошей эпитафией для Селлерса.

— Что касается времени, ты права, — сказал он. — Едва только история Селлерса облетит страну, она взорвется от ярости. И Бог знает, чего можно ждать от людей, которые захватили Лауру… и Тима. — Он посмотрел на часы. Близился полдень. Первые двенадцать часов из срока, отпущенного похитителями, пролетели, не дав ни малейшего проблеска надежды. Лаура и Бобби находились в чьих-то руках уже десять часов; Тим — около восьми.

— Может, я и не очень сообразительна, — сказала Джанет, — но вот чего я не понимаю. Этим людям нужны деньги и свобода для тех, кого они считают политическими заключенными. Кажется, так их называют в наше время? Они не могли предполагать, что через пару часов все их требования будут приняты. Основой для переговоров должны стать жизни Вардона и Селлерса. Почему они пошли на риск их срыва, убив Селлерса?

— Что-то вышло из-под контроля, — предположил Питер. — Может, Селлерс попытался удрать?

— На ходу из машины?

— Мы не знаем, что произошло в машине, — сказал Питер. — Или в любом другом месте. Тело доставили в район Парквей и выкинули из машины.

— Но зачем убивать человека, за которого они запросили миллион баксов?

— Он попытался удрать. Он сопротивлялся. Психанул и кого-то ударил.

— Ну по крайней мере мы-то нормальные люди, — вздохнула Джанет. — А эти клоуны хотят разорвать на куски наших друзей, которые тоже являются нормальными людьми. Так что мы будем делать, Стайлс, — сидеть и оплакивать их?

Питер был благодарен ей. После разговора с Бачем он оцепенел. С той минуты, когда он с раскалывающейся головой пришел в себя в квартире Лауры, а Лаура и Бобби исчезли, он не знал ни минуты покоя — исчезновение Тима, поиски в порту… Все двери, в которые он пытался войти, захлопывались у него перед носом. Когда похитители избрали его посредником, их выбор обрек его на неподвижность. Час за часом он был вынужден ждать телефонного звонка, который так и не последовал. Все его способности — репортера, исследователя фактов — оставались невостребованными. Неужто им в самом деле остается лишь сидеть и скорбеть?

Джанет, прищурившись за янтарными стеклами очков, наблюдала за ним. Он читал в ее взгляде просьбу о помощи; она пыталась подвигнуть его на действия, которые были ей не под силу.