— Но все это время он полностью доверял вам, — сказал Питер.

— Если бы вы знали Сэма, вам было бы известно, что до конца он не доверял никому. — Она сделала еще один глоток. — Есть… точнее, было… очень много людей, которые работали на него по всей стране. Источники информации — частные детективы, официанты в гостиницах, мелкие незаметные винтики большого бизнеса, криминальные типы, которым Сэм оказывал услуги, люди, о которых он молчал в обмен на информацию о других людях их круга, — политики, представители шоу-бизнеса. В нашем вашингтонском офисе я могла бы показать вам картотеку примерно из пятисот фамилий — это те, кто помогал Сэму или были готовы помочь ему, вытаскивая для него тщательно спрятанные тайны из жизни других людей. Всю полученную информацию Сэм хранил при себе. Насколько я знаю, она нигде не фиксировалась и не записывалась.

— Он должен был вести записи, — возразил Питер. — И кто-то должен был проверять сплетни и слухи, которые лежали в основе многих его публикаций. Где-то должны храниться письма, счета, финансовые отчеты, показания… Бог знает, что еще. Он же был обязан как-то защищать себя.

— Он был странным человеком, очень скрытным, — сказала она. — Я понимаю, что вы правы, но ни я, ни кто-то другой из сотрудников не знали, где он хранит такие записи.

— У него был юрист?

— Целая армада. И те, кто работал на него лично, и, конечно, юридический отдел «Синдиката Кейна».

— Конечно же были люди, которые желали ему смерти, — предположил Питер. — И сотни таких облегченно вздохнули, услышав сегодняшние известия. Кое-кто из них мог ненавидеть его до такой степени, что вполне способен был организовать покушение на него. Он не мог не думать об этом, а значит, собирал и хранил свидетельства против таких людей. Вы когда-нибудь видели его завещание?

— Нет.

— Не исключаю, что вы можете стать его наследницей.

— С чего вы это взяли?

Питер пожал плечами:

— Подумайте сами, Франсин. Вы были его подругой, его любовницей. Когда эти отношения подошли к концу, вы стали частью его жизни. Все это достаточно необычно и позволяет предполагать одно из двух — или он действительно был искренне привязан к вам, а вы к нему, или же у вас на него что-то имелось.

Она в очередной раз взялась за бутылку, налила себе еще одну порцию алкоголя и решительно отодвинула стакан.

— Не исключено, что я и упомянута в завещании, — сказала она. — «Моей преданной управляющей офисом я завещаю сумму в…» Какую? Пятнадцать тысяч? Мою годовую зарплату?

— Вы что-то знали о нем? — спросил Питер.

Она рассмеялась:

— Я знала о нем все! Я жила с ним десять лет. Я знала все его фобии, его идиосинкразии и даже тот секрет, что вместо трех передних зубов у него мостик. Некий возмущенный читатель выбил их ему в ходе ссоры в пивной. Я знала все его страхи. Знала, как хорош он бывал в постели! Я знала о нем все — и ничего из того, что вас интересует, Питер.

— То есть вы не знаете, где он хранил самую взрывную информацию?

— Если считать, что такая взрывчатка существовала, — нет.

— И вы не знаете, что у Вардона было на него, чем он заставил Селлерса отказаться от поддержки Ллойда?

— Нет.

— Но все же вы согласны, что Вардон что-то о нем знал?

— Что бы я ни ответила, это не пойдет вам на пользу, Питер. Но я сочувствую вашим стараниям. Оба мы хотим одного и того же — убийца должен быть пойман и должен быть наказан.