— С ней все хорошо?

Она встретилась с ним глазами, и как раз когда он заново открывал для себя привычную и простую искренность ее взгляда, он, кажется, дрогнул.

— Да, — ответила она. — Ей было очень тяжело. Я к ней так привязалась. А твоя дочь — сокровище. Не хочешь выйти встретить их?

Так он и сделал — двинулся в обратный путь от дома, потом круто вверх по дороге и на вершине холма встретился с ними у калитки в ограде их полей. Джульет сидела на калитке, Зоуи стояла рядом, и он понял, что они спорят, еще до того, как услышал, о чем речь.

— …всегда обратно ходим здесь. Даже Эллен знает, это моя самая-самая лучшая дорога…

Он ускорил шаг.

— Просто сегодня у меня нет настроения играть в тележки.

— У тебя никогда нет настроения!

Она была в алом берете, но сидела отвернувшись, он не видел ее лица.

— Вообще-то я… — начала Зоуи, а потом увидела его и застыла.

Они смотрели друг на друга во все глаза; она побелела. А когда заговорила, голос звучал испуганно, сипло и недоверчиво: «Руперт! Руперт? Руперт!» С третьим возгласом она протянула руку и коснулась его плеча.

— Да.

«Надо обнять ее», — подумал он, но не успел — она сделала шаг в сторону Джульет.

— Это твой отец, — сказала она.

Повернувшись, он увидел, что она таращится на него.

— У нее в детской есть твой снимок.

Он собирался снять ее с калитки, но, когда приблизился, она вцепилась в перекладину обеими руками.

— Ты меня поцелуешь?

Ее взгляд стал изучающим.

— Если бы у тебя была борода, я бы не стала. Из-за птиц. Как в стишках.

Она была премиленькая — Зоуи в миниатюре, с глазами Казалетов.

— Как видишь, бороды у меня нет.

Наклонившись, она влепила ему звонкий поцелуй. Ее рот был бледно-красным и просвечивающим, как кожица красной смородины. Он поцеловал ее в ответ, она отвернулась и зажмурилась.

— Хочешь слезть?

Она помотала головой и покрепче ухватилась за верхнюю перекладину калитки. Он повернулся к Зоуи: на ней был старый макинтош для прогулок верхом и зеленый легкий шарф на шее. Лицо все еще оставалось очень бледным.

— Я не хотел тебя так напугать.

— Знаю, — сразу откликнулась она. — Знаю, что не хотел.

— Будем играть? Я правда хочу в тележки. Честно, хочу.

И они все сделали так, как хотела Джульет, и за игрой дошли до поваленного дерева в лесу у дома. Потом он думал, что оба были благодарны дочери за присутствие: оно отсрочило близость или, скорее, послужило оправданием ее нехватке — он и в Зоуи чувствовал неловкость и острое смущение. В первый раз он прикоснулся к ней, когда помогал спуститься с ветки дерева после того, как она объявила конец игре. Он взял ее за руку, и она вспыхнула.

— Даже не верится… уму непостижимо… — начала она низко и сбивчиво, но ее прервала Джульет, которая рискованно забралась выше на поваленное дерево и крикнула:

— Держите меня кто-нибудь, я прыгаю!

Он подхватил ее, она, извиваясь червячком, выскользнула из его рук на землю и объявила:

— А теперь все возьмемся за руки и пойдем домой.

И они направились через лес, разделенные дочерью, которая шагала между ними.