— Ты и есть мой корабль с белыми парусами, — ответила она.

Отец поцеловал ее, вскочил в седло, и поскакал по дороге, проходившей позади дома. На вершине холма он развернул лошадь и посмотрел вниз. Мать все стояла во дворе и смотрела ему вслед. Он помахал ей, и она в ответ подняла руку. Он скорее почувствовал, чем увидел, ее улыбку, открывающую сверкающие белые зубы. Помахав еще раз, отец развернул лошадь и продолжил свой путь.

Хайме видел, как корабль швартовался к причалу, по вантам, словно муравьи, сновали матросы. Первым делом были спущены брамсели, затем оголилась фок-мачта. Когда он повернулся, чтобы продолжить свой путь, все паруса уже были спущены и взору представали лишь стройные мачты.

Когда он, спустя два месяца, вернулся из Карату, корабль все еще стоял у причала, но теперь это был просто обгоревший кусок дерева, когда-то гордо рассекавший океанские просторы и принесший, в конце концов, черную смерть в этот город. Следов отца и матери Кайме разыскать не удалось.

Когда слуга сообщил о незнакомце, направляющемся через горы к гасиенде, сеньор Рафаэль Кампос взял бинокль и вышел на террасу. Через окуляры бинокля он увидел смуглого мужчину в запыленной одежде, осторожно спускающегося на пони по извилистой тропе. Кампос удовлетворенно кивнул. Слуги были настороже, да и как иначе, когда в любой момент с гор можно было ждать бандитов.

Он снова посмотрел в бинокль, незнакомец ехал очень осторожно. Сеньор Кампос отложил бинокль и достал из кармана золотые часы. Было половина одиннадцатого утра. До гасиенды незнакомец доберется часа через полтора, как раз к ланчу.

— Когда будете накрывать на стол, поставьте еще один прибор, — сказал он слуге и отправился в дом завершать свой туалет.

Прошло почти два часа, прежде чем отец добрался до гасиенды. Дон Рафаэль сидел в тени на террасе. На нем был белоснежный костюм, белая шелковая рубашка с кружевными манжетами, черный галстук подчеркивал тонкие и изящные черты его лица. Тонкая ниточка усов была пострижена по последней испанской моде, волосы и брови слегка тронуты сединой.

Когда отец спешился, дон Рафаэль с удовлетворением отметил, что костюм его вычищен от пыли, ботинки сверкают. Хотя отец торопился, он с удовольствием остановился возле ручья и привел себя в порядок.

Дон Рафаэль Кампос встретил отца на верхней ступеньке.

— Добро пожаловать, сеньор, — вежливо поприветствовал он отца, как это было принято в горах.

— Большое спасибо, сеньор, — ответил отец. — Я имею честь говорить с его сиятельством доном Рафаэлем Кампосом?

Дон Рафаэль кивнул.

Отец поклонился.

— Хайме Ксенос, помощник судьи, к вашим услугам. Дон Рафаэль улыбнулся.

— Прошу, — сделал он приглашающий жест. — Вы почетный гость в моем доме.

— Это большая честь для меня.

Кампос хлопнул в ладоши, и в комнату поспешно вошел слуга.

— Что-нибудь прохладительное для нашего гостя и позаботьтесь о его лошади.

Он провел отца в тень террасы и предложил сесть. Устраиваясь возле небольшого столика, отец бросил взгляд на винтовку и два пистолета, лежавших на полу рядом с креслом.

Дон Рафаэль перехватил его взгляд.

— В горах все время приходится быть начеку.

— Понимаю, — согласился отец.

Слуга принес напитки, мужчины обменялись тостами, и отец передал извинения судьи, но сеньор Кампос не хотел слышать никаких извинений. Он был рад приезду отца и выразил уверенность, что теперь дело будет завершено в его пользу. После ланча дон Рафаэль показал отцу его комнату и предложил отдохнуть, а обсуждение всех дел отложить на завтра. Сегодня гостю нужно отдыхать, и пусть он чувствует себя как дома. Так что мой отец познакомился с моей матерью только вечером за обедом.