— Делать нечего, — сказал я. — Остается дожидаться ночи. На дороге слишком много людей.

— Я хочу пить, — сказала Ампаро.

— Лежи спокойно и старайся не думать об этом.

Пот катился у меня по спине и между ног. Я облизнул губы, они были сухие и соленые. Приподняв одеяло, я увидел, что в пределах видимости дорога свободна в обоих направлениях.

— Все в порядке, — сказал я. — Давай немного пройдем. Накройся снова одеялом, оно будет защищать от солнца.

От дороги поднималось тепло, и воздух колебался у меня геред глазами, ступни стало припекать.

— Я хочу пить, Дакс.

— Пройдем еще немного, а потом остановимся и отдохнем.

Нам удалось пройти еще полчаса. Песок уже так накалился, что когда мы легли, то с трудом терпели его прикосновение. Язык у меня пересох и распух, я попытался набрать в рот слюны, но она моментально высохла.

— Мне больно, Дакс, — заплакала Ампаро. — Во рту болит.

Она тихонько всхлипывала, плечи ее дрожали. Я понимал, что ей надо хотя бы смочить губы. Вынув нож, я резанул по пальцу, моментально выступила кровь.

— Черт! — воскликнул я.

— Что такое? — спросила Ампаро.

— Порезал палец, — сказал я, поднося палец к ее лицу. — Надо зализать.

Она взяла мой палец в рот и принялась зализывать порез. Через несколько секунд она посмотрела на меня.

— Ну как, все в порядке?

Я посмотрел на палец и согнул его, чтобы снова появилась кровь.

— Нет, еще не все.

Ампаро снова принялась облизывать палец, на этот раз края пореза побелели.

— Вот теперь нормально.

— Ладно. — Ампаро приподняла краешек одеяла и выглянула. — Начинает темнеть.

Она была права, время подходило к закату. Я почувствовал, что песок начинает остывать. Поднявшись на колени, я осмотрел дорогу, идущую между гор. На другой стороне была Эстанца.

— Если будем идти всю ночь, то к утру дойдем. Ампаро посмотрела на меня.

— А мы нигде не сможем попить?

— Отсюда до Эстанцы нет воды. Она подошла к дороге и села.

— Я устала.

— Знаю, Ампаро. — Я прикрыл, ее своим одеялом. — Поспи немножко. Завтра все будет в порядке.

Ампаро легла, закрыла глаза и через минуту уже спала. Я тоже попытался уснуть, но какая-то страшная боль внутри не позволяла сделать этого. Как я ни ворочался, боль не проходила. Я позволил поспать Ампаро около двух часов.

После восхода солнца прошло примерно около часа, когда мы, наконец, дошли до фермы сеньора Монкада. Перед домом паслось несколько лошадей, но людей не было видно. Я сделал знак Ампаро, чтобы она двигалась тихо, и мы обошли дом.

Из трубы кухни поднимался дымок, он так сильно щекотал мои ноздри, что я почувствовал, что схожу с ума от голода. Мы пересекли задний двор и подошли к двери кухни. Продолжая держать Ампаро за руку, я открыл дверь.

В кухне было темно, мои глаза еще не успели привыкнуть к темноте, но в это время раздался женский крик, и зрение мое моментально прояснилось. Кухарка стояла у плиты, а трое мужчин сидели за кухонным столом, и двое из них смотрели на меня. Третий сидел спиной ко мне, в глаза бросилась их сине-красная форма.

Я толкнул Ампаро к двери.

— Бежим!

Ампаро, словно заяц, припустилась через двор, я бросился за ней. Позади раздался крик: я оглянулся и, споткнувшись о бревно, упал. Пока я поднимался, мимо меня пробежал солдат.

— Беги, Ампаро, беги! — закричал я. — Бега!

Другой солдат подбежал ко мне.