— Догнать!

Я пулей взлетел по ступенькам и выскочил из дома на яркий солнечный свет, который на мгновение ослепил меня. Я бросился по направлению к зарослям тростника, в которые убежал Пьерро.

— Папа! Папа!

По дороге шли какие-то мужчины, я не знал, кто они такие, но побежал к ним. Я уже миновал изгородь, когда из дома выскочил главарь бандитов. Вопя что есть силы, я мчался по дороге, и вдруг услышал крик. Это был голос моего отца.

— Дакс! Дакс! Слава Богу!

— Папа! — закричал я.

Обливаясь слезами, я кинулся к нему в объятья. Смуглое лицо отца сверкало от полуденного зноя, он крепко прижал меня к себе.

— Не бойся, — прошептал он. — Никто тебя не обидит.

— Они сделали больно маме, — в ужасе кричал я, и сестре! Ла Перлу убили, а у сестры идет кровь.

Я увидел, как смуглое лицо отца стало пепельно-серым.

— Это и есть ваша армия, генерал? — В голосе его звучали ярость и сарказм. — Они воюют с женщинами и детьми?

Стройный мужчина, стоявший рядом с отцом, посмотрел на него, потом перевел взгляд своих холодных серых глаз на меня. Губы его были плотно сжаты.

— Если мои люди совершили преступление, они ответят за это головой, сеньор.

Он направился к дому, и выскочивший за мной бандит, увидев его, остановился.

— Командир! — воскликнул он.

Генерал прошел мимо прижавшегося к стене бандита и уже в дверях обернулся к нам.

— Где они?

— В погребе, — сказал я.

Отец бросился вперед. Держа меня на руках, он проскочил мимо генерала в дом, пробежал через кухню и спустился в погреб.

Он замер, разглядывая страшную картину, потом медленно опустил меня на пол.

— Боже мой, — тихо воскликнул он, опускаясь на колени и приподнимая ладонями голову мамы. — Боже мой!

Лицо мамы было бледным и спокойным, голова повернута под неестественным углом. Я оглядел погреб в поисках сестры. Она так и лежала на ящиках, запрокинув голову. Я подбежал к ней.

— Теперь все в порядке, — крикнул я. — Папа здесь.

Но она не слышала меня, ей уже не суждено было когда-нибудь снова услышать меня. В горле у нее торчал нож. Я смотрел на нее не в силах поверить своим глазами, потом закричал.

Только теперь я осознал, что произошло в действительности. Они были мертвы, все они были мертвы. Мама, сестра, Ла Перла — все были мертвы. Я кричал и кричал и не мог остановиться.

Отец взял меня на руки и вынес на солнечный свет, во двор, подальше от этой ужасной, кровавой сцены. Было далеко за полдень, и во дворе значительно прибавилось людей, их уже было, наверное, больше сотни. Они молча наблюдали за нами.

Одиннадцать человек, связанные между собой веревкой, стояли отдельно, у стены, на солнцепеке, и смотрели на своих бывших собратьев по оружию.

На террасе, в кресле, за столом сидел генерал. Глядя то на своих солдат, то на бандитов, он говорил — тихо, но его суровый, ледяной голос долетал до каждого.

— Смотрите и запоминайте. Такое же наказание постигнет и вас, если вы забудете, что вы освободители, а не бандиты. Вы сражаетесь за свободу и за свой народ, а не ради собственной корысти. Вы солдаты, служащие своей родине, а не грабители и насильники.

Генерал встал и повернулся к адъютанту, держащему в руках автомат. Взяв его у адъютанта, он медленно повернулся к отцу и протянул ему оружие.

— Сеньор?

Отец посмотрел сначала на автомат, потом на генерала и повернулся в сторону бандитов у стены.

— Нет, генерал, — тихо сказал он.