Почему, почему она не согласилась на то, что он готов был ей предложить? Если бы она ответила на его порыв, возможно, со временем он полюбил бы ее. По крайней мере, между ними не возникло бы этого отчуждения, он не смотрел бы на нее презрением, как сейчас. Она чувствовала, что между ними образовалась пропасть, которая с каждым часом становилась все глубже.

— Я должна заставить его понять, — в отчаянии прошептала она. — Может быть, когда мы останемся одни, я смогу все ему объяснить и попросить прощения за свою глупость!

В то же время она понимала, что ей будет очень нелегко это сделать. Как ей решиться признаться в любви человеку, который смотрит на нее лишь с холодным осуждением? Своим поступком она убила в нем едва зародившееся чувство привязанности, теперь он только презирает ее. Это сквозило и в его словах «прекрасное представление», и в том, как он бесцеремонно бросил ее одну на террасе.

Друзилла с трудом подавила рыдание. Она чувствовала себя одинокой и не нужной никому, даже собственному мужу!

Глава 10

Роза раздвинула портьеры, теплый солнечный свет залил комнату, и Друзилла открыла глаза.

Какое-то мгновение она не могла сообразить, где находится, затем она увидела белый расшитый полог, смыкающийся по обе стороны кровати.

— Уже утро? — с изумлением спросила она.

— Да, миледи, — ответила Роза, — и я надеюсь, что вы хорошо выспались. Вам это было совершенно необходимо.

— А как я очутилась в кровати? — удивилась Друзилла. — Я помню, как я сидела на диване внизу, в гостиной. Должно быть, я нечаянно заснула.

— Вы спали, как убитая, миледи,— сказала Роза. — Его светлость отнес вас наверх, я уложила вас в кровать, а вы даже ни разу не шевельнулись.

— Его светлость отнес меня на руках… вверх по лестнице? — спросила Друзилла.

— Конечно, — ответила Роза. — Я уверена, что, если бы он даже захотел, он не смог бы вас разбудить.

Друзилла закрыла глаза. Ей было интересно, что подумал Вальдо, когда нашел ее спящей на диване.

Она собиралась дождаться его и поговорить, когда гости разойдутся; но последним ее воспоминанием была мысль о том, что она любит его, и что ей необходимо исправить ту ошибку, которую она совершила накануне. Прошлой ночью ей казалось, что это так легко, но теперь, при свете дня, все выглядело совершенно иначе.

Кроме того, даже если он и не надел перстня герцогини, у нее все равно не было доказательств, что он по-прежнему не увлечен ее светлостью, и она не была уверена, что, если бы она даже ответила на его поцелуи, он все равно не вспоминал бы в этот момент свою любовницу.

Не в силах больше мучиться подобными мыслями, Друзилла вскочила с кровати и сказала Розе:

— Я хочу одеться, немедленно приготовь мне ванну.

— Она уже готова, миледи, — ответила Роза. — Я прождала два часа, рассчитывая, что вы вот-вот позвоните мне, но, поскольку вы все никак не просыпались, я взяла на себя смелость и раздвинула портьеры. Как я слышала, к обеду ожидаются гости.

— Гости к обеду! — воскликнула Друзилла. — Сколько же сейчас времени?

— Половина двенадцатого, — ответила Роза, и Друзилла издала возглас изумления.

— Уже так поздно! — сказала она. — Тебе следовало давным-давно разбудить меня. Что подумает его светлость, если я в деревне буду вести такой образ жизни!

— Его светлость ничего не узнает, — успокоила ее Роза. — Он отправился кататься верхом около девяти часов утра и еще не возвращался.