– Здесь твоя семья – они тебя вызвали, – передал шаман.

– Моя семья?.. – растерянно протянула Эл, всхлипнула и жалобно позвала: – Тайлария, милая, ты здесь, ты меня слышишь?

– Она тебя не слышит, родная, – Хаген, кажется, совсем растерял остатки мозгов из за переживаний и забыл, что и его она не слышит. – Зачем ты сбежала, Эл? Зачем ты бросила нас?

Он было ринулся к Тай, но шаман предупредительно сверкнул глазами, ясно давая понять, что подходить нельзя. Я ухватил Хагена за руку и резко вернул на место.

– Ты заедешь не те вопросы, не вмешивайся! – гаркнул я на него, желая привести в чувства.

Время стремительно иссякало, а мы так и не получили ответ на главный вопрос.

Хаг обиженно посмотрел, судорожно сглотнул и отвел глаза.

– Скажи, что мы ее слышим, но она не может слышать нас, а после, еще раз спроси, где она находится, – велел я.

– Где ты находишься? – спросил шаман. – Твоя семья тебя ищет.

– Нет, нет, это все обман, это все они… Я не за что ни скажу! Понял⁈ Убирайся из моей головы, тварь!

Шаман нервно задёргал ладонями, намекая, что время на исходе, костер позади начал ослабевать.

– Скажи, чтобы она задала любой вопрос, который бы ее убедил, что это мы.

– Задай любой вопрос, на который смогут ответить только близкие, – передал Ледяной Осколок.

– Как звали нашу собаку? – спросила Эл.

– У нас никогда не было собаки, – сказал я, – была кошка Иска. Когда ее убили, я ее поднял и так сумел открыть грань некромантии. Иска была любимая кошка Тай.

Слово в слово шаман повторил за мной.

Эл какое то время не отвечала. Трусиха Эл – она как всегда перестраховывалась.

– Я вас жду, – наконец, неуверенно ответила Эл, – я там, куда Тео рано или поздно придёт. То место, тот человек… Помнишь, когда случился прорыв, мы поссорились?… – фраза резко оборвалась, золотые нити и узор на груди Тай рассыпались, превратившись в золотые искры, которые в мгновение ока погасли.

Эл так и не успела договорить.

Погас костер позади шамана, и внезапно из него появился тигр. Не огненный, а обычны тигр, пусть и раза в два больше привычной особи этого вида. Тигр беззаботно уселся на еще корящие угли и начал вылизываться. И хотя опасности для нас он не представлял, Хаген напрягся и сделал несколько шагов назад.

– Бозза добрый, он не трогает людей, – заулыбался Ледяной Осколок, кивнув в сторону тигра, – не нужна бояться.

– Если он добрый, зачем же сжигает поселения? – нехорошо оскалился я.

Ледяной Осколок оскалился в ответ, но отвечать мне явно не собирался. По крайней мере, не сейчас.

Наконец, пришла в чувства Тай Тай. Она в непонимании окинула взглядом тлеющие угли, тигра и шамана, а затем, вдруг вспомнив, зачем мы здесь, взволнованно спросила:

– Она жива?

– Да, она жива, – на выдохе с облегчением и радостью ответил Хаген.

Из груди Тай вырвался всхлип, она закрыла не раненной рукой лицо и разрыдалась от облегчения. Я поспешил к ней. Встал рядом, приобнял за плечи. Успокаивать ее нужды не было, ей просто нужно было перевести дух, я же просто был рядом, и пока она успокаивалась, я затягивал раны на ее ладони.

Шаман не спешил покидать поляну, он стоял с тигром, лениво гладил его по загривку. Тигр даже в сидячем положении был так огромен, что сравнялся ростом с Ледяным Осколком, который, к слову, как и все вагры был довольно высоким. Ледяной Осколок ждал меня, я и сам ждал, потому что нам предстоит довольно непростой и долгий, а главное – очень увлекательный разговор.

Все это время я чувствовал напряженный взгляд Хагена, ему нужен был ответ, но я пока и сам не был уверен, правильно ли я понял Элайну.