Я было только открыл рот, спросить: «А ты тогда кто такой?», – но до меня дошло. Настоящий шаман не присутствовал на обряде, точнее, его физическая оболочка. Ну и странный же этот народец – вагры.

Я вошел в пещеру, здесь горели факелы, было тепло и довольно просторно. Здесь пахло полынью и можжевельником. На полу лежали меха животных, все стены были увешаны костяными амулетами, железными оберегами, стояли повсюду стеллажи с различными банками, бутылками, висели сушеные растения.

В центре пещеры, которая походила на округлую комнату, кучей были накиданы одеяла, подушки, какие то пестрые тряпки. Это нечто походило на лежбище и из всего этого вороха я далеко не сразу вычленил сухое, сморщенное, неимоверно костлявое тело.

– Подойди, Ананд, – скрипуче протянул шаман, эта фраза ему явно далась непросто.

Я подошел, взглянул на высохшее как у мумии лицо шамана. Зрелище далеко не из приятных. Старик был практически лысым, редкие клочки тонких седых волос падали ему на лицо, белесые слепые глаза таращились куда то в потолок, а скрюченные ревматизмом руки мелко подрагивали у груди – старик явно пытался показать, где мне сесть, но конечности плохо слушались.

Я откопал среди тряпок небольшой широкий табурет, оббитый потертой сухой кожей, и сел напротив шамана.

Пока я все это дела, в моей голове медленно начали всплывать воспоминания. Они появлялись постепенно, словно чья то невидимая рука приоткрыла потайную дверцу и позволила им проскользнуть наружу.

Когда то очень давно я уже был в этой пещере. Шаман был куда моложе, тогда мы были почти ровесниками.

И теперь я вспомнил, что Ледяной Осколок существовал и тогда, конечно, не в этом же теле. Ледяной Осколок один из немногих в мирах Лоре обладает удивительной способностью перерождаться в одном и том же мире, среди одного и того же народа и практически на одном и том же месте. Он умирает и вскоре занимает новое тело. И со стопроцентной уверенностью можно сказать, что первый же новорожденный вагрийский мальчик после кончины Ледяного Осколка будет обладать сознанием шаман. А еще Ледяной Осколок помнит все свои жизни, как и наверняка помнит тот наш последний разговор. Теперь и я его хорошо помнил, он мне позволил вспомнить.

– Ну, здравствуй, Ледяной Осколок, – произнес я. – Давно не виделись.

– Давненько, – криво усмехнулся старик.

– Помнится, последняя наша встреча закончилась далеко не самым приятным образом, – с осуждением протянул я.

– Ты лез не в свое дело, – скрипуче проворчал Ледяной Осколок.

В прошлый раз я задавал те же вопросы, что намеревался задать и сейчас, и шаман тогда частично стер мою память и буквально вышвырнул меня через пространство. Я тогда очнулся в Алмазном дворце, полный ярости и намерений вернуться в Рэй ро и все таки закончить разговор, но заклинание, которое наложил на меня шаман заставило меня постепенно все забыть.

Да, это какое то удивительное заклинание. Он не вырывает воспоминания с мясом, оставляя вместо себя зияющую рану, а действует мягко, заставляя медленно выветриваться и эмоции, и воспоминания. Правда, Ледяному Осколку не удалось меня заставить все забыть, но вот самое важное он все же спрятал. Зачем же он сейчас позволил мне вспомнить? Ответ был очевиден.

– Теперь ты передумал? – спросил я.

Шаман издал тяжелый натужный вздох, настолько тяжелый, что я было решил, что он сейчас испустит дух. Наконец, после долгой паузы, Ледяной Осколок ответил:

– Теперь все изменилось.

– Да? И что же изменилось?

– Сам знаешь, – буркнул шаман. – Шарганово войско рвет небесный щит, оно желает уничтожить небесные столпы, силы иссякают. Вскоре падет и наша защита.

– А еще – ты собрался умирать, – добавил я то, о чем шаман так и не решился сказать.