– Магия, дарованная нам Фассетом, не безгранична, – виновато развел он руками.

– Ясно, – медленно протянул я. – И какие у нее границы?

– Энергия нашей магии общая для всего Бозза вагрийского народа. И расход энергии зависит от дальности и количества переходов, которые мы совершаем. Я без проблем доставлю нас в Боус Груф, но затем… – он растянул рот в виноватой улыбке. – Потом шесть или даже восемь дней я не смогу использовать пространственную магию. Отец позволил мне тратить на вас не больше четверти общего запаса.

– Та а ак, – угрожающе протянул я, а Тунайт смутился, перестал лыбиться и на всякий случай сделал несколько шагов назад. – А раньше ты не мог сказать? Например, пока я не отпустил собак?

– Прости, но я думал это часть твоего плана, ты ведь сам сказал, что предатели не должны уйти отсюда.

Я устало закачал головой. Что то говорить бесполезно, да и залексов мне ни за что уже не вернуть. И, к тому же переходить ледяную пустыню и снова рисковать отрядом я не стану. Лучше мы будем ждать и копить энергию.

– Но есть отличная новость! – вдруг воскликнул Тунайт, снова широко и радостно заулыбавшись.

Я недоверчиво уставился на него.

– Ты адамантиец, в тебе энергий куда больше, чем в любом человеке, – пояснил он. – Отец мне подсказывает, что энергия одного адамантийца стоит недельного запаса магии нашего источника.

– Источника, значит, – вздохнул я.

Нет, для меня это не было открытием, и про артефакт Фассета я знал и догадывался, что именно благодаря ему вагры владеют и общим сознанием, и пространственной магией. Меня интересовало другое – почему только вагры могут его использовать?

По всей видимости, все завязано на их генетическом коде, а значит, вагры тоже продукт генной модификации, как и адамантийцы.

– Да! – с энтузиазмом воскликнул Тунайт и продолжил: – Я смогу брать твою жизненную силу и использовать для переходов в случае острой необходимости.

– Ты умеешь это?

– Да, если сделаю привязку к твоей душе.

– Опять привязка, – я недовольно закачал головой, чувствуя подвох. – То есть, сможешь и на мою память влиять, как это делал Ледяной Осколок?

– О нет, я не смогу, – смущенно рассмеялся Тунайт. – Такой способностью владеет только шаман. Все что я смогу – брать твою энергию граней.

Так я и знал, что шаман о многом умолчал. Сколько еще окажется подводных камней у нашего с ним соглашения?

– Сколько жизненной силы будет тратиться за один переход? – спросил я.

– Точно сказать не могу. Все зависит от расстояния и количества проходящих. Возможно, несколько дней, а возможно, месяцев или даже лет.

Так, понятно. Если я начну использовать пространственный проход чаще положенного, взамен буду отдавать свою молодость, энергию жизни – самую сильную энергию граней. Что ж, состариться на пару лет я не боюсь, а пространство – слишком весомый козырь, чтобы от него отказываться из за таких мелочей.

– Хорошо, – согласился я, – отвязаться потом сможешь?

– Да, конечно, я же не буду влиять на твой разум, ты будешь сам видеть эту привязку. Адамантийцы ведь видят магию, как и вагры?

Я медленно кивнул, очередной любопытный факт – вагры тоже видят магию.

– Делай привязку, – сказал я.

– Сейчас? – растерялся Тунайт и даже заозирался, словно бы искал поддержки у кого то невидимого.

– Да, сейчас. В другой раз может быть поздно.

– Ладно, – слегка сконфуженно протянул он, подошел, положил обе ладони мне на грудь, уставил на меня свои светло серые, почти прозрачные глаза.

– Только не сопротивляйся, – сказал он, – иначе не выйдет.