– Нам тут нечего делать.
– Я знаю, где есть золото, – крикнула Дико по‑испански. Как она и ожидала, все внимание белых людей обратилось к ней. – На этом острове его нет. Его привозят издалека, с запада. Я знаю, где его найти, и могу провести вас туда. Я могу показать вам столько золота, что рассказы об этом никогда не забудутся.
Ответил ей не Кристофоро, а Сеговия, королевский инспектор.
– Тогда покажи его нам, женщина. Отведи нас туда.
– Отвести? На какой лодке отвезти вас туда? Испанцы молчали.
– Даже когда вернется Пинсон, он не сможет забрать вас домой в Испанию, – сказала она.
Они в ужасе уставились друг на друга. Откуда эта женщина столько всего знает?
– Колон, – промолвила Дико, – знаешь, когда я покажу тебе это золото?
К этому моменту он уже присоединился к своим товарищам, но, услышав ее, обернулся.
– Когда же это будет?
– Когда ты полюбишь Христа больше, чем золото – ответила Дико.
– Я и так люблю его больше, – сказал Кристофоро.
– Я узнаю, когда ты полюбишь Христа больше золота, – настаивала Дико. Она указала на жителей деревни. – Это произойдет, когда, посмотрев на них, ты увидишь не рабов, не слуг, не чужеземцев, не врагов, а братьев и сестер, равных с тобой в глазах Бога. Но пока ты не проникнешься таким смирением, Кристобаль Колон, тебя будут преследовать несчастья за несчастьем, и больше ничего.
– Дьявол, – сказал Сеговия. Большинство испанцев перекрестились.
– Я не проклинаю тебя, – сказала Дико. – Я благословляю тебя. С каким бы злом ты не столкнулся, это будет наказание, посланное тебе Богом, потому что ты смотрел на его детей, а видел только рабов. Иисус предупреждал тебя: если кто‑то причинит вред малым сим, для него будет лучше привязать себе жернов на шею и броситься в море.
– И дьявол может цитировать Священное писание, – сказал Сеговия. Но в его голосе не было уверенности.
– Запомни это, Кристофоро, – сказала Дико, – когда все будет потеряно, когда твои враги бросят тебя в пучину отчаяния, приди ко мне со смирением, и я помогу тебе выполнить волю Господа. Здесь, в этом краю.
– Господь поможет мне выполнить Его волю, – ответил Кристофоро. – Я не нуждаюсь в помощи языческой ведьмы, когда Он на моей стороне.
– Он не будет на твоей стороне до тех пор, пока ты не попросишь этих людей простить тебя за то, что думал, что они – дикари. – Она повернулась к нему спиной и ушла к себе в дом.
Еще некоторое время она слышала, как испанцы кричат друг на друга. Некоторые хотели схватить ее и убить на месте, но Кристофоро запретил им это. Разозленный, как и все, он, однако, помнил, что она видела вещи, известные только Богу и ему.
К тому же испанцев было значительно меньше, чем туземцев, а Кристофоро всегда отличался благоразумием. Он исповедовал следующую философию: не начинай битву, если не уверен, что победишь.
Когда испанцы, наконец, отправились восвояси, Дико опять вышла из дома. Нугкуи был разъярен.
– Как ты посмела рассердить этих белых людей? Теперь они подружатся с Гуаканагари и больше никогда к нам не придут.
– Тебе не нужны друзья, которые еще не научились быть человечными, – возразила Дико. – Прежде чем эта история закончится, Гуаканагари очень пожалеет, что подружился с ними. И вот что я тебе скажу: что бы ни случилось, скажи всем, чтобы человеку по имени Колон, их седому вождю, не причинили никакого вреда. Пусть это знают в каждой деревне и в каждом клане: если с Колоном что‑нибудь случится, на вас падет проклятье Видящей во Тьме. |