Ну, а как обманывать, когда тебя уже честной назвали? Совестно же.

— Только лишь это? — лерд склонил голову набок. — Или ты мне чего-то недоговариваешь?

Папа смотрел на меня, ласково улыбаясь, будто знал мою тайну. А может, ему Берси поведал о моей настоящей любви к Шиму?

Прикусив губу, решила молчать и ни в чем вообще не сознаваться. А то наговорю на десяток вышитых гобеленов, до самого совершеннолетия их шить буду.

— Астрид? — папа мягко давил, зная, что я проболтаюсь.

Нервы сдадут.

— Отвечай! — его голос становился все требовательнее.

— Я хочу стать послушницей богини Яники и научиться драться. Я только смотрела на бои мальчиков, правда. А Берси противный. Он сказал, что станет торговцем, и купит все, даже меня. Что я пустышка, и совсем не нужна тебе, потому что не сын. Ты ведь не отдашь меня ему?

— Я? Тебя? Этому обабившемуся балбесу с языком без костей?! Да никогда, милая, — папа погладил меня по густым светлым локонам, совсем как маленькую. — Астрид, я понимаю, ты росла без мамы, и в том, что в твою голову приходят мысли о сражениях и жрицах Яники есть частично моя вина. Но, доченька, ты лера. Твой долг дать этим землям достойного наследника.

Его слова почему-то обидели. Выходит, в чем-то толстяк был прав. И рожать мне от того, на кого укажет лерд.

Выходит, сама я не важна. Мои желания и мечты никого не интересуют.

Это всколыхнуло в душе волну гнева.

— Значит, если кто-то даст за меня много золото, или ты захочешь объединить с кем-нибудь земли — отдашь меня в жёны и не спросишь?

— Астрид! — он покачал головой, но меня это только еще больше раздраконило.

— А что я хочу сама выбрать мужа, стать кому-то избранной, никого не волнует?! Папа! Я не вещь! У меня есть свое мнение, права и...

— ... и обязанности! — резко перебил он меня. — Если долг потребует — сделаешь, как будет велено. Я не желаю, чтобы в твоей голове укоренились иные мысли. Ты лера и это означает — ты будущая мать господина этих земель.

— Но ты же можешь жениться и пусть жена родит тебе мальчика.

— Твоя мама была мне истинной и я...

— То есть тебе можно было любить единственную и жениться на ней, а у меня ты это право отнимаешь уже сейчас? Разве это справедливо, папа?

От возмущения у меня свело челюсти.

— Астрид, лера должна отодвигать личное на второй план. Думать не о себе, а о народе, что заселяет эти земли и быть...

— А кто будет тогда думать обо мне? — Я даже не стала его дослушивать. — Только и слышу: «должна» и «обязана». Но почему? Какая тебе разница, кто станет моим мужем, если этим твоим землям нужен лишь мой сын?

— Не говори так, доченька.

— Ты просто меня не любишь! — Я не смогла сдержать эмоции и на глаза навернулись слезы. Не поддельные, а настоящие. — Тебе все равно буду я счастлива в браке или нет. И ты обманываешь. Притащит этот Берси сундук с золотом и продашь со словами: «Ты должна и обязана»

— Астрид, нельзя так разговаривать!

— Да-да, — снова перебила я его, — вот именно так ты и заявишь.