А ТЕМП-ТО ГОЛЫЙ!

«Успеется» – вот мой главный враг, из-за него я потерял столько, что и не ра с сказать... «Успеется» – и я продолжаю лежать в постели, и опаздываю на работу. «Успеется» – и я откладываю выполнение работы тем упорнее, чем она важнее. Эту свою жуткую формулу расхлябанности я осознал после страшной нахлобучки, когда я прошляпил важнейшее дело. «Хватит! – заорал я на себя. – С завтрашнего дня твоей формулой будет «Безотлагательно. Срочно.. Немедленно... Во что бы то ни стало... Сию же минуту...» С завтрашнего... А почему не сегодня? Опять? Нет, шутишь. Теперь или никогда».

Я схватился за дело, как ошпаренный, как спасающийся от смерти. Эту уст а новку я собрал раньше срока и впервые у меня, как ни странно, появился запас св о бодного времени: мне стало нечего откладывать... Стало непривычно легко. Я з а нялся одной штукой, которую давно задумал, и вот именно на ней вдруг почувств о вал, что формула «теперь или никогда» засела в меня... Появилась еще и такая: «главное – успеть главное»... Мне стало интересно тренировать мгновенную «вр а батываемость». Я стал жить так, будто все время опаздываю, и потаенное созн а ние, что на самом-то деле это не так, что это игра, условность – наполняет меня веселым озорством. Пульс моей жизни участился, я все время жму, опережаю – не для плана, а для себя. Это повышает тонус...

Г., радиотехник».

«Когда я понял свой главный недостаток: суетливо-тревожную нервозность, судорожную торопливость, проглатывающую все мое лучшее, даже речь, я решил пойти ва-банк. Медлительность – вот что мне нужно, решил я. И стал вырабат ы вать ее изо дня в день, фанатически медленно. Я расслаблялся, как только мог, пре д ставлял себя кинопленкой, прокручиваемой на самой малой скорости, черепахой, улиткой; представлял, что я на пляже и по всем жилам моим растекается том и тельная лень; что время остановилось, и у меня впереди целая вечность. Флегмат и ком я не стал, иногда судорожность все-таки прорывается, но мне теперь гораздо легче...

Д., студент-дипломник».

« ...Темпо-ритм механически, интуитивно или сознательно действует на нашу внутреннюю жизнь, на наше чувство и переживание» .

« ...Он самый близкий друг и сотрудник чувства, потому что он является нередко прямым, непосредственным, иногда даже почти механическим возбудителем эмоциональной памяти, следовательно, и самого внутреннего переживания» .

« Нельзя правильно чувствовать при неправильном, несоответствующем темпо-ритме.

Нельзя найти правильный темпо-ритм, не пережив одновременно соответствующего ему чувствования» .

Так писал Станиславский и подтвердил рассуждения экспериментом.

Через « голые»  темпо-ритмы, задаваемые метрономами, оказалось возможным « включать»  определенные состояния актеров и вместе с ними целые пласты переживаний. Ученикам-актерам предлагалась условная шкала из 10 темпо-ритмов:

№ 1 – предельная пассивность;

№ 2, 3, 4 – постепенный переход к энергичному, бодрому самочувствию;

№ 5 – готовность к любому действию;

№ 6 – настороженное внимание, ритм решений;

№ 7 – преодоление серьезных препятствий, энергичное действие, тревога и радость;

№ 8, 9 – лихорадочный пульс жизни;

№ 10 – миг перед падением, начало безумия.

Для театра это было откровением. В широком же смысле открытие психического действия темпо-ритма было совершено в незапамятные времена. Что такое музыка, если не средство темпо-ритмического включения психических состояний?

Для практических целей достаточно знать, что в каждый момент мы живем в некоем психическом темпе.