|
С водителем я поговорю позже. Пусть он зайдет ко мне в кабинет, как только вы закончите с лечением, доктор Хэмптон, — сдалась я наконец. Что ж, пусть теперь Лайзо не ждет к себе особого отношения. Протеже он Эллиса или нет, но пусть объясняет пропажу ценного имущества, как полагается. — Мистер Спенсер, пройдемте со мной прямо сейчас. Поговорим об автомобиле. Я хочу знать, был ли он застрахован и сколько может стоить ремонт либо покупка нового автомобиля… Магда, кофе в кабинет мне и мистеру Спенсеру. Прямо сейчас.
Стоимость автомобиля я помнила, конечно, прекрасно. И мне очень хотелось озвучить ее прямо сейчас, в этой комнате, а потом, для сравнения, назвать годовое жалование водителя. Наверное, я бы так и сделала… но в это самое время доктор Хэмптон прижал смоченную пахучим раствором ткань к ране на голове Лайзо, и тот резко, свистяще вдохнул — так, как будто вот-вот захлебнется воздухом. А ведь доктор еще даже не поднес к ране иглу… Затылок у меня стал легким-легким, а спину обожгло холодом. Я развернулась и быстро вышла из комнаты, стараясь не думать ни о чем. И в особенности — о своем поведении. Кажется, в теорию об идеальной хозяйке и ее обязанностях закралась небольшая ошибка.
А через час Лайзо, уже нормально одетый, с перемотанной головой, стоял в моем кабинете и протягивал немного измятый лист бумаги, размером в половину альбомного.
— Что это, мистер Маноле? От удивления я позабыла и о том, что недавно сердилась, и о намерении стребовать с Лайзо самые подробные объяснения. — Прошение об увольнении, леди. Сожалею. — Прошение… о чем? — мне показалось, что я ослышалась. — Мистер Маноле, стойте! Не смейте выходить из кабинета, пока я не договорила! Подойдите сюда и объясните нормально, что случилось. Лайзо, уже взявшийся было за ручку двери, нехотя вернулся. — Здесь нечего объяснять, леди. Я случайно подрался и бросил машину, чтобы сбежать. Весьма сожалею. Место, где остался автомобиль, и прочие обстоятельства указаны в прошении, — он тяжело оперся руками на стол, нависая надо мною. Жест угрожающий — если б я не видела до того, как старательно Лайзо пытался скрыть хромоту. — Позволите идти? — Нет, — спокойно ответила я. — Мистер Маноле, мне не слишком понятно, кого вы пытаетесь ввести в заблуждение — и зачем. Да еще так грубо… Я не собираюсь привлекать для расследования этого происшествия Управление спокойствия, памятуя о ваших трогательных отношениях с аксонским правосудием. И потому мне вдвойне неприятно видеть такое… недоверие. А теперь, мистер Маноле, будьте так любезны — возьмите вон тот стул, поставьте его сюда, присядьте и расскажите мне всё честно. Я не подпишу это прошение, пока не узнаю настоящую причину. — Леди Виржиния… — Мистер Маноле, сядьте уже наконец, — я улыбнулась, смягчая жесткие слова. — Не в моих привычках мучить людей, а вам, кажется, сильно досталось. Если не желаете начинать рассказ, попробую сделать это за вас. А вы поправляйте меня. Итак, вы взяли автомобиль и выехали в кофейню. И где-то в темном переулке вам вздумалось остановиться, выйти и прогуляться. Птичек послушать, например, или выкурить трубку… Что? Смеетесь? — Нет, — Лайзо склонил голову, покоряясь неизбежному. И правильно — я бы выбила из него правду, так или иначе. Например, напустила бы на него Эллиса. Или опять шепнула словечко Зельде — как оказалось, на диво эффективная метода. — Нечему смеяться, леди. Все было подстроено очень умело. Я во всякие переделки попадал, но такое увидел впервые. Мне действительно пришлось свернуть в проулок — вы знаете, что прямо, через площадь, от особняка к кофейне не доехать, нужно или квартал огибать, или вокруг Управления петлю закладывать. |
