Изменить размер шрифта - +

— Погоди ты со своими кандидатами, — сказал Неживой, до времени сдерживаясь. — Твой-то интерес в чём?

Капитан заткнулся. Помолчал, обдумывая ход. Наконец признался:

— Есть настоящая мишень.

Достал пару фоток.

Неживой посмотрел. Мужик как мужик. Незнакомый. На одной карточке — в анфас, на другой — в пол-оборота.

— Кто это?

— Изобретатель.

— Изобретатель чего?

— И секстензора, и нейтрализатора.

— Ах, вот как.

— Он предатель, — жарко прошептал Гаргулия.

— В каком смысле?

— В прямом. Законтачил с англичанами, собирается драпать за кордон… Слушай, майор, надо убирать его как можно скорей. Опытный образец, слава Богу, я успел унёсти, но ведь он, иуда, всё восстановит… для тех, понимаешь? Нельзя допустить!

Он врал так нелепо и так неряшливо, даже бить его было противно. Заплевать бы морду ему смачным ржанием… злость мешала. Злость — она дисциплинирует.

— Стукнул бы своему принципАлу, — сказал Неживой. — Вместо всей этой партизанщины.

— А я и стукнул. Сдуру. Начальник «эмки» оказался в доле… «Эмка» — это Управление «М»… а может, не он один…

— Когда хочешь кончить суку, прям щас?

— А почему нет?.. — Капитан сверкнул глазами, выдав свои чувства. — Ты всё-таки сначала опробуй истребитель на «кукле». Умоляю, Виктор Антонович, поторопись. Решай, кто из прохожих больше нравится… или больше не нравится…

— Мне не нравишься ты.

Неживой, весело скалясь, вытянул из кармана кнопку на проводках.

Гаргулия отшатнулся. Схватился за ручку двери.

— Сидеть, — скомандовал Виктор, взявши мудака за шкирку.

Трясущимися пальцами тот нашёл тумблер от нейтрализатора. Щелк, щёлк! Забыл в панике, что прибор испорчен, что под рубашкой — одна бахрома.

— Не шути так! — визгнул он.

 

Шутка удалась.

Не то чтобы Витя верил, нажимая на кнопку, что эта пародия на дверной звонок сработает. Не сработало бы — нашёл бы другой, более привычный способ накормить свой гнев. Ибо судьба наглеца была решена ещё в начале встречи.

«Не жить тебе, сука…»

Человек на водительском кресле судорожно, рывками вдохнул, выгнулся дугой, захрипел. Кисти рук его растопырились. Потом он обмяк; и всё в нём вдруг обмякло — разом… Так бывает, если бляшка из сонной артерии попадает в мозг. «Инсульт и тромбоэмболия» — покажет вскрытие.

В выпученных глазах капитана стоял ужас.

— Надо же, — восхитился Виктор.

И впрямь — как просто. Чехольчик, кстати, опять слегка попачкался…

Эх, Ростислав Арчилович, знаток слабых мест, запустил ты себя, такую «критическую зону» у самого себя прошляпил.

Агония длилась несколько минут, подарив Неживому интересное зрелище. Попутно, не теряя темпа, он провёл личный досмотр жертвы. Нашел сложенный ввосьмеро листик бумаги, развернул… Письмо. Начинается, как в романах: «Ирина! Если ты это читаиш, значит, миня уже нет в живых…» О, как драматично. Изучать письмо целиком было не время и не место, так что Неживой без затей сунул листок в карман. Повинуясь импульсу, снял с умирающего тумблер от нейтрализатора — вместе с оторванными проводками. Некоторое время всерьёз размышлял, не вытащить ли заодно и секретную штуковину из офицерской задницы, но быстро убедил себя, что это лишнее.

Прибрал он также оба фото неведомого изобретателя, столь ненавистного капитану Гаргулия.

Быстрый переход