Изменить размер шрифта - +

Андрей Дыров был из того же отдела, что и Виктор Неживой. Из отдела по борьбе с особо опасными преступлениями, между прочим. «По борьбе-с»!

— Я опоздал? — изобразил удивление Виктор.

Время Дырова, как было условлено, заканчивалось в двадцать один ноль-ноль. Сменять его предполагалось кем-нибудь из группы Лобка. Старший группы майор Лобок, недолго думая, закрыл амбразуру самым молодым из своих товарищей, вот каким ветром занесло майора Неживого на ночь в Управление. В шесть утра и его должны были сменить, а до того — развлекай себя, как умеешь. Неживой умел, поэтому никогда не увиливал от подобных просьб. Тем более, вести очередную девку к себе домой ему всё равно было не с руки: отец строгих правил плюс сестра с ребенком, а квартира — три небольшие комнаты. В сущности, никакого дома у майора не было.

Виктор открыл дверь своего кабинета, запустил девку внутрь, приказав ей смотреть в пол и ничего не трогать руками, а сам остался снаружи.

— Тихо? — спросил он. — Или как?

— Пока тихо.

Андрей стоял почти вплотную, сантиметрах вот так в десяти. Была у него привычка — разговаривать, находясь к собеседнику очень близко. Для Дырова — нормально, а всех почему-то раздражало, всех, кроме Неживого.

— Где Батонов?

— В дежурку пошел.

— Вызвали? — встрепенулся майор. — Ты его одного отпустил?

— Он просто так пошел, ты не волнуйся, Витюша. Скучно ему стало.

— Когда Батонову скучно, жди веселья.

Мрачная шутка, потому что именно майор по прозвищу Батонов дежурил сегодня по отделу, а вовсе не Дыров или Неживой. Этот, прости Господи, офицер отзывался на имя Марлен (настоящее, не кликуха) и был «опущенным». Термин такой. В отличие от уголовной фени, опущенными на языке сотрудников милиции были полные мудаки, дурачки местного значения, которые работали в органах исключительно для того, чтобы было кого за водкой посылать. Если у уголовников «опускают» насильно, то тут человек сам себя ставит на место, ведь мудак — он и под офицерскими звездами мудак. Бывает, что опущенным оказывается сынок какого-нибудь начальника, как, например, Марлен Батонов, папаша которого был чином в Следственном управлении. За водкой такого уже не пошлешь, но и дело не доверишь. Вот и появляются во время дежурства «сынков» другие оперативники, якобы случайно в отдел заглядывают, по своим, мол, делам, а на самом деле всё заранее обговорено. Как же без прикрытия-то? Случись чего — этот «дежурный» и сам обосрется (с ним-то хрен), но и весь отдел из-за него в дерьме вываляют.

Слово «обосраться», пардон, тоже всего лишь термин, означающий в переводе «не справиться с заданием, дать промашку». Рабочая формулировка.

— Что слышно? — спросил Неживой.

— А что слышно? Не слышны в лесу даже шорохи. Даже шепоты.

Андрей зевнул — в самое Витино лицо. И не подумал прикрыться рукой, интеллигент. Остро пахнуло несвежим желудком.

— Я про комиссию.

— А я что, про рыбалку? Все по щелям забились. «Панцири» поднимают напряжение, в воздухе пахнет грозой, — Андрей нарисовал перед лицом собеседника энергичный зигзаг, а закончил жест тем, что вяло махнул рукой. — Поганые дела, Витюша. Храповскому кранты. Нашли его водилу, как раз сейчас «колят» мужика.

— Водила настоящий или подставной?

— Откуда мне знать? Вон, у Лобка своего спрашивай, это он у вас в сферах крутится… Достало всё. С каких пор РУОП под «сутенеров» стелется?

— Наклоняют не «сутенеры», а свои же. Забыл, кто в комиссии?

— Шефа жалко.

Быстрый переход