— Что все это значит? — спросил я.

Вирра бросила на меня иронический снисходительный взгляд, если вы в состоянии себе такое представить. Богиня сидела на троне, стоящем на помосте, и казалась еще более высокой. На ней было светло-красное одеяние с черной вышивкой. На длинных пальцах по лишнему суставу. Волосы на сей раз падали на плечи: каштановые с красным отливом, очень густые. Глаза, вопреки моим ожиданиям, не сияли.

Моя Богиня — если она вообще у меня есть. Когда я был ребенком, дед рассказывал мне о ней, но из его историй я смог почерпнуть очень мало полезных подробностей, а отец и вовсе ее не упоминал, хотя в моем юном сознании осталось убеждение, что тот, кто поклоняется Вирре, должен в определенное время года совершать некие обряды. Более того, ее могущественное присутствие настолько глубоко внедрилось в мое сознание, что в минуты опасности или отчаяния мои мысли часто обращались именно к ней. И даже в моменты радости или триумфа я вспоминал о Вирре, посылая ей благодарность и надеясь, что не буду наказан за то, что осмелился наслаждаться своим счастьем.

Когда много лет назад я в первый раз с ней встретился, потрясение оказалось таким сильным, что я не смог с ним справиться. Иногда я чувствовал присутствие богини, но для меня оставалось тайной, является ли диковинное ощущение плодом моего воображения, или она действительно находилась рядом — и как часто это происходило. Несколько раз, в бытность мою солдатом, сражаясь в первых рядах, я не понимал, как смог уцелеть без ее вмешательства, однако Вирра не склонна открывать свои секреты. А я, естественно, не задавал вопросов.

Личные встречи — иными словами, общение с существом из плоти и крови — плохо уживались в моем сознании с представлением о Богине, которая присматривала за мной. Я постарался похоронить свои чувства, а через некоторое время они возродились в форме ненависти, когда она навлекла несчастье на мою голову или позволила этому несчастью случиться — уж не знаю, как все произошло на самом деле. С тех пор я старался не думать о Вирре, но потерпел неудачу. И вот я здесь — чтобы спасти друзей, мне нужно ее убить.

— Ну? — осведомился я. — К чему эти игры?

— Странный вопрос, — сказала Вирра. Я забыл, как необычно звучит ее голос: создавалось впечатление, будто говорят сразу две Вирры, почти одновременно, но иногда одна опережает другую. Она продолжала: — Как ты можешь жаловаться на мое обращение, когда пришел сюда, чтобы меня убить?

— Звучит разумно, — согласился я. — Богиня, могу ли я задать вопрос?

— Можешь, наемный убийца, — ответила Богиня Демонов.

— Происходящее ваших рук дело?

На секунду мне удалось ее удивить. Потом выражение удивления исчезло. Я продолжал:

— В прошлый раз, если вы не забыли…

— Да, Владимир Талтош, я помню. Нет, происходящее не моих рук дело. Я даже не подозревала о том, что случилось. И не ожидала, что ты появишься здесь; мне не приходило в голову, что ты способен без моей помощи справиться со столь непростой задачей. Скажи мне, как тебе это удалось? Не могу поверить, что тебе помогала стоящая рядом с тобой исола.

Мне хотелось ответить что-нибудь вроде: «Секрет фирмы», но даже для меня существует предел дерзости.

— Богиня, — вмешалась Телдра, — это дело рук дженойнов.

Вирра задумчиво кивнула:

— Да, наверное. Вы знаете, кого конкретно? Или к какой Фракции они принадлежат?

— Мне не удалось узнать, Богиня. Могу лишь сказать, что один из них обращался к другому, используя почтительное словечко «кер».