Она затронула тему, которая его действительно волновала. Будто заглянула в его душу.

— Я по своей воле взял на себя эти обязательства, когда принял твое предложение там, в саду, ночью. И не тебе освобождать меня от них.

— Ну, если тобой овладела тоска по мученичеству, то, пожалуйста, неси свой крест. Я не могу тебе в этом помешать.

— А я неплохо справляюсь, правда? — с горечью заметил он.

— Просто замечательно. Поэтому я совершенно уверена, что тебя беспокоит печальная участь Нового Орлеана.

— Это кажется вполне логичным. — Он еще сильнее налег на весла.

Пилар задумчиво покачала головой.

— Ты думаешь, что мог остановить дона Эстебана? Но как?

— Я должен был сразу выпустить дух из этой гадины, вместо того чтобы дать ему возможность защищаться.

— Ты же не знал, что все так обернется.

— Я должен был это предусмотреть. И то, что не сделал этого, — серьезная ошибка с моей стороны. — С замиранием сердца он ждал ответа.

Когда их глаза встретились, Пилар не отвела взгляд.

— Кому-то может так показаться, но не мне, — сказала она. — Ты же не дон Эстебан, чтобы совершать такие жестокие и бессмысленные убийства. И потом, я тоже виновата. Если бы я не увязалась за тобой, то эта вылазка могла бы пройти гораздо более успешно.

— Или вообще никакой вылазки не было бы? Нет уж. Этот план полностью разработал я.

— Но ведь именно мое присутствие подставило тебя под удар и вызвало пожар. Если бы не я, тебе не пришлось бы драться с доном Эстебаном и уж тем более не было бы этой стычки в часовне. Я везде была тебе только помехой.

— Да нет же! Я испытывал огромное желание убить его, особенно после того, как увидел, что он сделал с Висенте. Мне достаточно было любого повода. И не твоя вина в том, что я не сдержался.

— Ты собираешься лишить меня удовольствия немного покаяться и пообвинять себя? Грабитель. Ты уже отнял мою свободу.

— У меня и в мыслях никогда не было что-то отнимать у тебя силой.

Эти слова, казалось, повисли в воздухе между ними. Их взгляды — нежных карих глаз и холодных стальных — встретились. Краска, не имеющая ничего общего с загаром, медленно заливала лицо девушки.

— Намерения меняются, — сказала она. Рефухио резко кивнул:

— Люди тоже.

— О чем это вы спорите? — Висенте смотрел на них через плечо.

— О разном. В основном о грабеже и добрых намерениях, — глухо произнес Рефухио.

— Это касается сундука с золотом? Я заглядывал внутрь. — В его голосе слышалась нотка осуждения.

— Не совсем так, — сдержанно и немного устало ответил Рефухио.

— А я думал, об этом разговор. Интересно, что я, по-твоему, должен был почувствовать, когда узнал, что оказался замешанным в краже? — Висенте смотрел на брата неприязненно.

— Я бы непременно поразмыслил об этом, если бы догадался, что в университете тебя превратили в самоуверенного болвана, — вздохнул старший Карранса.

Висенте закусил губу.

— Ты прав, как всегда. Можешь теперь оторвать мне за это голову. Возможно, я это заслужил. Но не трогай сеньориту Пилар.

— Ты уже обращаешься к даме по имени, — вскинулся Рефухио. — Слишком большая вольность, на мой взгляд, если учесть, что вы познакомились совсем недавно.

— Я знаком с ней дольше, чем ты, братец.

— Да ну?

В тоне Рефухио звучала скрытая угроза, но Висенте не обратил на это внимания.