Отряд открыл огонь — другого выхода не было. На миг поляна скрылась в густом едком дыму. Когда дым рассеялся, оказалось, что один индеец лежит на земле, дергаясь в конвульсиях, а другого, раненого, его соплеменник с трудом удерживает на коне в сидячем положении.

Апачи развернули коней. Теперь они носились по поляне и, низко наклоняясь, прямо на скаку подбирали убитых и взваливали их к себе на колени.

Крик Исабель перешел в непрерывный стон.

К ней подъехал один индеец. Он нагнулся и схватил девушку за волосы, намотав их на руку. Потом он быстро приподнял Исабель и перебросил ее поперек лошадиной спины прямо перед собой. Руки Исабель повисли безжизненно, будто плети; голова болталась из стороны в сторону в такт шагу коня. Индеец помчался догонять соплеменников, увозя с собой свою добычу.

Балтазар взвыл, будто зверь. Чарро упал на колени, изрытая проклятия. Энрике стиснул плечо доньи Луизы, которая пребывала в состоянии шока. Висенте обводил всех безумным взглядом и беззвучно шептал молитву.

Рефухио выхватил мушкет из безвольных рук Висенте. Установив ружье на боку мула, он тщательно прицелился в спину удаляющегося индейца и нажал на курок.

Прогремел выстрел. Но краснокожий только покачнулся и еще ниже наклонился над своей пленницей, почти прижавшись к лошади.

Рефухио медленно опустил голову, коснувшись лбом горячего мушкетного ствола, и закрыл глаза.

— Я поеду следом, — пробормотал Висенте как бы про себя. — Мы все должны поехать и помочь ей. Мы просто обязаны спасти ее.

— И как ты себе это представляешь? — резко спросил Энрике. — Стоит на секунду ослабить внимание, сделать одно неверное движение, и мы сами окажемся во власти дикарей. А они с удовольствием сделают из нас отбивные.

— Она пострадала по собственной глупости, — добавила Луиза. — Кто мог предположить, что ей вздумается вернуться за шляпой.

— За шляпой, — повторила Пилар. — Она вернулась за шляпой.

Балтазар хрипло стонал, корчась на земле, прижав руки к кровоточащей ране на боку, откуда торчало оперение стрелы. Видно было, что рана причиняет ему невыносимую боль.

Все вдруг вспомнили, что среди них находится тяжелораненый, и это вывело их из состояния глубокого оцепенения. Они тут же развернули бурную деятельность, как будто это могло в какой-то мере компенсировать неспособность помочь Исабель. Пилар засуетилась вокруг великана, укладывая его поудобнее на здоровый бок. Донья Луиза готовила бинты, Чарро, отломив наконечник стрелы, с величайшей осторожностью вытащил ее из сквозной раны, а Энрике быстро наложил повязку. Донья Луиза помогала ему, хотя трясущиеся пальцы плохо ее слушались. Но она отчаянно храбрилась, чтобы не ударить в грязь лицом перед Энрике, который время от времени бросал на нее насмешливый взгляд. Рана была серьезной, и все надежды были только на то, что организм Балтазара покажет, задеты какие-либо жизненно важные органы или нет.

Пилар предоставила остальным заниматься Балтазаром, а сама вернулась к Рефухио. С тех пор как он сделал последний выстрел, он не издал ни звука и даже не пошевелился. Только грудь вздымалась и опускалась в частом ритме. С кружкой воды в одной руке и куском бинта в другой Пилар присела рядом с Рефухио и тронула его за плечо.

Он поднял голову и приоткрыл воспаленные глаза, на секунду встретившись взглядом с Пилар, затем снова смежил веки. Пилар помогла ему лечь, прислонившись к вьючному седлу, затем начала осторожно смывать с его головы запекшуюся кровь и прилипшие к ней песок и травинки. По счастью, пуля всего только скользнула по черепу. Кровотечение, которое поначалу было довольно сильным, теперь почти остановилось.