— Трудно сказать. Но я вполне допускаю, что они могут снова нагрянуть.

— Что они с ней сделают? — Луиза нахмурилась, стараясь скрыть тревогу.

— Может, будут держать ее в качестве рабыни или она понравится какому-нибудь воину, и он возьмет ее в жены.

Энрике пристально посмотрел на Чарро.

— Но ведь ты на самом деле не думаешь, что так случится.

— Они также могут остановиться по дороге, когда решат, что находятся в безопасности, и… надругаться над ней.

— А потом?

— А потом привезти ее в свой лагерь, если она выживет, конечно, и не доставит им много хлопот. А там они либо перережут ей горло, либо подвергнут ее пыткам. В отместку за сегодняшнее поражение.

Энрике выругался. Висенте, который сидел, беспомощно уронив руки на колени, побледнел еще больше.

— Мы тратим здесь время попусту, — зарычал Балтазар. — Поехали немедленно!

— Но это значит рисковать жизнью всех остальных, включая женщин, — возразил Энрике.

— Это не имеет значения, — быстро вставила Пилар.

— Еще как имеет, — тихо ответил Чарро, глядя на нее. — Для нас.

Балтазар снова заговорил, уже более настойчиво:

— Если мы не догоним индейцев, пока они не добрались до лагеря или деревни, — тогда все пропало. Мы не сможем подкрасться к ним незамеченными, и напасть на них будет все равно что разворошить муравьиную кучу. Они бросятся на нас всем скопом. Нужно ехать немедленно.

Энрике переводил взгляд с Чарро на Балтазара, затем вопросительно посмотрел на Рефухио.

— Слово за тобой, друг мой.

Рефухио, который сидел, рассматривая свои руки, поднял голову и сказал вполголоса:

— Почему решение вопросов жизни и смерти всегда взваливается на меня? Втайне все боятся, что удача повернется к нам спиной, но никто не хочет нести ответственности в случае провала? Нет уж. Делайте, что сами считаете нужным.

— Но ведь ты наш вожак, — ответил Энрике, как будто этим все было сказано.

— Мы едем, — произнес Балтазар тоном, не допускающим возражений.

Все остальные молчали, стараясь не смотреть друг на друга.

— Благодарю, Балтазар. — Рефухио был совершенно серьезен. — В таком случае — в путь.

Спустя четверть часа они уже ехали по следам апачей. Скакали налегке, спрятав припасы в роще. Если все пойдет успешно, они вернутся туда.

Луиза на этот раз ехала самостоятельно на лошади, принадлежавшей Исабель. Вначале мужчины подумывали о том, чтобы не брать с собой Луизу и Пилар. Но оставить их одних, без охраны, представлялось не менее опасным, тем более что шансы на спасение Исабель от этого не увеличивались.

Рефухио так гнал свою лошадь, что остальные едва поспевали за ним. Единственное, что они для себя уяснили, — что апачи движутся с не меньшей скоростью, а то и с большей. За время пути все так привыкли к бешеной скачке, что сейчас особой усталости не чувствовали, по крайней мере, первые несколько часов. Как это выдерживала Луиза, оставалось для Пилар загадкой. Но что касалось ее самой, то она считала себя просто обязанной вытерпеть все тяготы и лишения, если даже раненые способны на это.

Никто не тешил себя напрасными надеждами. Все прекрасно понимали — то, что они задумали, очень опасно. Но ни один из них даже не заикнулся об этом. Несмотря ни на что, они должны были попытаться спасти Исабель. Они были как одна семья, они столько всего пережили вместе, что бездействие было равносильно предательству. Поэтому-то никто не позволил себе вслух усомниться в целесообразности принятого решения.

При мысли о том, что им предстоит в скором времени, Пилар начинала бить мелкая дрожь.