Но если это так, то почему он, зная, что эти камни являются частью богатств, которые отчим отнял у Пилар, ни словом ей о них не обмолвился? Зная, как она мечтала вернуть свое состояние, он счел возможным утаить от нее такую важную находку!

Трудно было поверить, что Рефухио решил присвоить себе изумруды. Но тогда все сразу становилось на свои места. Вот почему дон Эстебан пошел на риск, отправившись за ними в погоню. Только алчность могла сделать его таким безрассудным.

Рефухио повернул голову в сторону Пилар, будто ее взгляд притягивал как магнит. Его глаза были печальными, но почему-то казалось, что он готов тут же жестоко высмеять сам себя.

Внезапно Пилар оставили все сомнения. Рефухио на самом деле украл изумруды, но скрыл от нее это. Он предал ее, одним махом перечеркнув все, что было между ними, растоптав ее чувства. И все это ради горстки зеленых камешков.

Рефухио невесело усмехнулся.

— Я не лев и никогда им не был, — ответил он. — Хотя кем меня, вероятно, можно было бы назвать, так это шакалом.

— Вот видите! — обрадовался сеньор Хуэрта. — Это полностью опровергает показания обвинителя. Значит, вести дальнейший допрос не имеет смысла. И так ясно, что все эти обвинения — гнусная клевета, ведь они не подкреплены никакими доказательствами.

Дон Эстебан даже подскочил на месте.

— Так я лжец, по-вашему? Нет, единственный, кто заслуживает этого титула, стоит вон там. — Он указал пальцем на Рефухио. — Это не допрос, а черт знает что такое. Я требую, чтобы все было как следует проверено.

Губернатор был в некотором замешательстве. Наконец он принял решение.

— Полагаю, что нет необходимости разбирать дальнейшие подробности этого дела. Чтобы рассудить вас по справедливости, нужно иметь веские доказательства правоты каждой из сторон, а их сейчас нет. Если такое положение вещей вас не устраивает, могу только посоветовать вам заново представить это дело к рассмотрению в Мехико-Сити. Или в Мадриде.

Сеньор Хуэрта ничуть не растерялся.

— Карранса — друг моего сына, человек огромной отваги, честный и благородный. Все обвинения, выдвинутые против него этим испанским вельможей, совершенно беспочвенны. Все действия дона Эстебана Итурбиде не что иное, как попытка втянуть правосудие в свои личные проблемы с семьей Карранса, против которой он что-то имеет. Этого ни в коем случае нельзя допустить.

— Да кто вы такой, чтобы тут командовать? — Дон Эстебан просто кипел от злости. — Вы, сеньор, лезете в дело, в котором ни черта не смыслите. Впрочем, чего еще можно ожидать в этой провинции. Карранса ведет свою собственную опасную игру, а вы, как последний дурак, пляшете под его дудку. Хорошенько подумайте над моими словами.

Отец Чарро гордо выпрямился.

— Вы что, угрожаете мне?

— А хоть бы и так. Доказательством моей правоты, и весьма красноречивым, является то, что моя падчерица сейчас здесь, вместе с Каррансой. Разве этого недостаточно?

Тут вмешался Чарро.

— Ну и что из того, что Пилар с нами? — спросил он. — Какую трогательную заботу вы проявляете по отношению к своей падчерице, публично оскорбляя ее.

Дон Эстебан ухмыльнулся.

— А, ты тоже из этой шайки. Такой же бандит, как и твой Карранса. Чувствуешь, что и для тебя запахло жареным, потому и защищаешь его так рьяно. Но твоего мнения никто не спрашивает.

— Грязная ложь! — вскричал сеньор Хуэрта.

— Господа, вы переходите все границы. Не забывайте, зачем мы собрались здесь.