|
Шуцбундовцы – и коммунисты, и социал демократы, засев на крышах домов, сдерживали нацистов, пока люди спускались в подвалы. * * * – Можно мне с вами? – спросил запыхавшийся Пальма у высокого старика с забинтованной головой, который вместе с молчаливым парнем помогал людям спускаться по крутой лестнице, которая вела в подвал. – Кто вы? – Я из Риги, журналист… Я пишу о вас честно, я хочу, чтобы… – Нет, – отрезал старик. – Нельзя. – И махнул рукой тем, кто в арьергарде сдерживал нацистов: им было пора уходить, потому что «коричневые» подкатывали крупнокалиберные пулеметы. – Покажите ка ваш паспорт, – попросил Пальма тот парень, что помогал старику. Его немецкая речь показалась Яну чересчур правильной, и он решил, что это не австрияк, а берлинец. Пальма протянул паспорт, тот мельком просмотрел его и сказал: – Лезьте. Мне будет стыдно, если вы потом предадите этих людей. – Зачем, товарищ Вольф? – спросил голубоглазый старик с забинтованной головой. – Нам не нужны чужие. Зачем? – Затем, что при иностранце им, может быть, станет неудобно нас расстреливать, если они все таки успеют перекрыть выходы к Дунаю. * * * Они тогда шли проходными дворами и подвалами долго, почти шесть часов. Женщина, которая брела впереди Пальма с девочкой лет трех, вдруг остановилась и стала страшно смеяться, услышав растерянный голос голубоглазого старика: – Товарищ Вольф, иди ко мне, тут стена, дальше хода нет! А люди, двигавшиеся сзади, все напирали и напирали. Пальма тогда поднял девочку на руки и начал ей что то тихо шептать на ухо, а женщина все смеялась и смеялась, а потом увидела дочку на руках у Яна и заплакала – тихо, жалобно. – Зачем все это? – шептала она сквозь слезы. – Зачем? Карла убили, папу убили, а нас тут хотят задушить… Зачем это? Пусть бы все было, как было, чем этот ужас… * * * …Вольф вылез из подвала первым. Следом за ним, хрипя и задыхаясь, вылез голубоглазый старик с забинтованной головой. Вдали высверкивал Дунай, в котором электрически синели звезды. Выстрелы были слышны по прежнему, но теперь где то вдалеке. Старик сказал: – Надо увозить людей за город. – Увозить? – спросил Вольф. – Конечно. – А разве уйти нельзя? – Нельзя. Люди устали. А на них охотятся. Их перестреляют на дорогах. – Пускай позовут латыша, – устало сказал Вольф. – Он был где то рядом с нами… * * * …Они шли вдвоем по маленьким темным улочкам. – Зачем вы здесь? – спросил Вольф. – Только для того чтобы писать в газету, или вам хочется аплодировать победе «правопорядка»? – Мне хочется оплакивать поражение антифашистов. – Куда вы пишете? – В свою газету, французам и англичанам, в «Пост». – «Пост» не тот орган, где оплакивают коммунистов. – Почему же? Мертвых там оплакивают, и с радостью. – Пальма… Ян Пальма… Я где то слышал эту фамилию. – Возможно, вы слышали фамилию Пальма отца, а я – Пальма младший. Последний раз мы виделись с папой двадцать лет назад. – Это какой папа Пальма? Шпион из Индии? – Разведчик, я бы сказал… – несколько обидчиво ответил Ян, – всякий дипломат негодует, когда его легальную профессию смешивают с нелегальной… – Что это вы так откровенно со мной говорите? – спросил Вольф. – Сыновья должны биться насмерть за достоинство отцов. |
