Юлиан Семенов. Испанский вариант
Политические хроники - 4
Бургос, 1938, 6 августа, 6 час. 30 мин.
– Это его машина, – сказал Хаген.
– По моему, у него был «остин», а это «пежо». Нет?
– Это его машина, – повторил Хаген, – вчера вечером он схватил машину своей бабы после того, как она сбежала в Лиссабон. Это точно.
– Да не волнуйтесь вы так, приятель, – усмехнулся Штирлиц, – если это он, мы его возьмем. А если не он? Хордана устроит нам серьезные
неприятности через Риббентропа. Все молодые министры иностранных дел любят поначалу соблюдать протокол: видите, у этого «пежо» дипломатический
номер.
Хаген высунулся из окна «мерседеса». Он весь замер, наблюдая за тем, как Ян Пальма выскочил из маленькой, выкрашенной в грязно зеленый цвет
машины и бросился к выходу в аэропорт Бургоса.
– Это он, – сказал Хаген. – Сейчас вы его узнали?
– Узнал. Сейчас узнал, – ответил Штирлиц, закурив. – Но ведь он улетает…
Хаген тщательно обгрыз ноготь на мизинце и ответил:
– Он не улетит.
– Вы неисправимый оптимист…
– А вы неисправимый пессимист, штурмбанфюрер, – вдруг широко улыбнулся Хаген, заметив Пальма, выбежавшего из аэровокзала. – Сейчас он полезет в
машину и начнет ковыряться в чемодане…
– Вы провидец?
– Нет. К сожалению. Просто его паспорт сейчас оказался в кармане моего человека.
К «мерседесу» подъехал пикап и остановился почти вплотную – с той стороны, где сидел Хаген. Седой старикашка со слезящимися глазами протянул
Хагену зеленый паспорт. Хаген, взяв паспорт, дал старикашке пачку денег, и пикап, резко рванув с места, понесся по желто красной песчаной дороге
к горам.
– Все, – повторил Хаген, – сейчас он ринется к себе в отель. А по дороге мы его возьмем.
– Вдвоем?
– Почему? Пикап будет ждать нас за поворотом. В него сядут наши люди. Они подставят этого седого жулика под машину Яна Пальма, и вам не придется
улаживать скандал со здешней полицией, если даже он возникнет.
– Слушайте, приятель, я не люблю играть втемную. Почему я ничего не знал об этой операции?
– Только потому, что вас не было до утра, и Берлин поручил все провести мне… Вместе с вами…
– Ох, честолюбец, честолюбец! – проворчал Штирлиц. – Погубит вас честолюбие, Хаген.
– Едем, – сказал Хаген, – сейчас он двинет в отель.
Хаген оглянулся: из за ангара, где стояли самолеты легиона «Кондор», медленно выползала тупая морда военного грузовика.
– Все, – повторил Хаген и по мальчишески счастливо засмеялся. – Как по нотам.
* * *
«Ничего, – думал Ян, выжимая педаль акселератора, – я его оставил в столе. Или на столе. Просто я очень испугался… Не надо так паниковать. Через
час будет самолет в Париж. Ничего. Самое главное, постараться быть спокойным. Как вареная телятина. Или как рисовый пудинг. А почему как
пудинг?»
Ян не успел ответить на этот дурацкий вопрос. Вообще то в минуты опасности он любил ставить себе дурацкие вопросы и давать на них смешные, но
обязательно логические ответы – это давало ему какую то разрядку. Он не успел ответить себе, потому что пикап, который он обгонял, вдруг резко
взял влево, и Пальма затормозил, но пикап по прежнему тянул влево; раздался хрусткий и тугой удар металла о металл, и Пальма почувствовал, как
его машину бросило в кювет… На какое то мгновение он ослеп, потому что вместо укатанной дороги он увидел красно бурую, поросшую коричневой
травой глыбистую глину, а потом инстинктивно зажмурился, когда серый сук распорол ветровое стекло льдистой пеленой, а после стало тихо… Он не
помнил, сколько времени продолжалась тишина.
|
