— Ну как, впечатляет? — спросил юношу возникший за его спиной Крайст, — этому храму без малого полторы тысячи лет. Разумеется, его не единожды уже реставрировали, но первоначальный облик донесён до нас в неизменённом виде. Поговаривают, что именно здесь крестили Друбенса.

— Точно? — воодушевилась Кирочка, — помнишь тот параграф в учебнике «Взаимоотношение магии и религиозного культа», где говорится, что колдун никогда не применит Силу в том храме, где крещён?

Билл помотал головой.

— Двоечник! — пожурила его Кирочка, — это может нам пригодиться.

— Мы отвлеклись, однако. Нужно попасть внутрь и спросить батюшку Игната.

Все трое решительно направились ко входу в храм. Но Кирочка, уже взявшись за дубовую ручку тяжеленной двери, замерла вдруг, будто что-то напугало её, и подалась назад.

— Идите без меня, — сказала она с лёгким смущением, — я тут постою…

— Почему это? — нахмурился Крайст.

— Ну… — она опустила глаза, — нельзя мне сейчас. Я совсем забыла. Женщине ведь в храм ходить не следует, когда… Считается, что она нечиста и своим прикосновением может осквернить святыни.

— Что за глупости! — Билл выпустил дубовую ручку и повернулся к Кирочке, — мы в каком веке живём? Ежемесячное кровотечение — всего лишь одно из проявлений правильно функционирующей репродуктивной системы. В нём нет, уверяю тебя, абсолютно ничего богомерзкого. Напротив, это — весьма богоугодное дело. Господь ведь, если он действительно нас создал когда-то, создал нас цельными, вместе со всеми физиологическими нюансами, и не должен, по идее, от них отрекаться…

— Допустим, с точки зрения логики ты прав, — строго сказал Эрн, — но церковь — это очень сильный эгрегор, и если Кира пойдёт туда, то энергия всех, кто верит, что в определённые дни женщина нечиста, будет направлена против неё…

— Да ну тебя подальше с твоими эргегорами, Эрн! — возмутился Крайст, — ничего не будет! Пока ты сам не веришь в ерунду, она над тобой не властна! Вот мой организм, равно как и твой, вырабатывает сперму, постоянно причём, а кто-нибудь возьмёт да и придумает храм, куда нам с тобой по этой причине вход воспрещён, так, по-твоему, нас в дверях кондрашка хватит, что ли?

— О господи, Кира, как ты только его терпишь! — горестно воскликнул Эрн, пряча в ладони пылающее лицо.

— Это Крайст, — отозвалась она с усмешкой, — Объективен и бесцеремонен как анатомический атлас. К нему просто надо привыкнуть.

— У! Богохульник! — на ходу проворчала какая-то согбенная бабушка, метнув в сторону Крайста уничтожающий взгляд.

Билл, разумеется, не обратил на неё ровным счётом никого внимания.

— Всё, хватит прохлаждаться, — воинственно заявил он, снова берясь за толстую деревянную ручку двери, — пошли. Причины отлынивать от работы находятся всегда.

Кирочка не без робости шагнула через высокий порог. Испустив длинный вздох, Эрн последовал её примеру.

В Храме было прохладно и сумрачно, высокие своды поддерживались массивными колоннами, от земляного пола, плотного, чёрного, веяло сыростью подземелья. Душно и крепко пахло тёплым свечным воском.

Пока глаза привыкали к полумраку, вверху, над головами, постепенно проступали узоры замысловатых потолочных мозаик; со стен, белесо сверкая нимбами и светлыми одеждами на пришедших печально и укоризненно взирали святые.

Возле одной из икон суетилась служка — маленькая бабушка в чёрной косынке. Она протирала свечную подставку.