Медленно я осознала, что Рэм вернул защиту на место и знак его снова исчез. Я как будто осталась совсем одна на берегу реки.

Я обхватила руками живот и съежилась.

— Как ты? — спросил Рэм, подсаживаясь ближе.

— Плохо... Ужасно.

— Ты пульсируешь... — Он коснулся моей руки. — Будет деление.

— Что?! — Я резко подняла голову. — Почему? Как? Я ведь не поглотила лишнего!

— Для гибрида ты поглотила слишком много. — Рэм успокаивающе погладил меня по руке. — Тут уже ничего не поделаешь, но я думаю, в запасе есть еще пара часов. С Мистифаем мне пришлось туже.

Новость повергла меня в ужас. Я еще прийти в себя не успела, а тут такое...

— Я не могу этому помешать? Как-то избавиться от излишка энергии?

— Слишком поздно. Не бойся. Я помогу.

Со стоном я опустила голову на траву:

— Я не могу родить демона. Он будет ужасен, как Пик. Его эмоции, вся эта мерзость теперь во мне... Демон станет воплощением последнего, что я испытывала. А мне сейчас так паршиво...

Рэм робко провел пальцами по тыльной стороне моей руки. В его взгляде я видела желание. Наши пальцы переплелись. Теперь его рука была прохладной, тогда как меня пожирало пламя.

С трепетным вздохом я поглотила облегчение Рэма. Он сиял, словно солнце, он был счастлив, что я останусь жива. В нем не осталось ни капли сожаления. Меня это тревожило, но Рэм был искренен.

Признаюсь, его касание повергало меня в трепет, теперь, когда я знала, что Рэм — демон и что Тео, в которого я начала влюбляться, просто фантом.

От Рэма не ускользнуло мое сопротивление, но он прошептал:

— Возьми это для отродья. Во имя человечности, которой ты боишься лишиться. Не пускай Пика назад в этот мир.

Я вздрогнула; все шло наперекосяк. Я стремительно катилась к обрыву, и ничто не могло остановить моего падения.

Только рука Рэма держала меня, словно якорь.

Но я не могу ему доверять.

Как можно ему доверять?!

— Успокойся, — попросил он. — Не надо упрямиться. Не отталкивай меня.

Мотая головой, я простонала:

— Господи, ты говоришь это так, словно я напилась на студенческой вечеринке.

Его чувство вины вдруг хлынуло на меня потоком:

— Прошу, прости, что использовал тебя! Прости, если сможешь. Но я не собирался соблазнять тебя. Ты ведь и так привела меня в свой дом. Я поцеловал тебя, потому что хотел. А потом...

— Потом я на тебя запрыгнула... — Не хотелось спрашивать, но я должна была спросить: — Почему ты не притронулся ко мне тогда, в лофте?

— Я ведь предавал тебя и не мог себе этого простить. Никогда мне не было так мерзко. Но с тобой... Я не смел к тебе прикоснуться. Я решил взять только то, что ты сама захочешь мне дать, и ни каплей больше. Ты поступаешь точно так же с теми, кто тебе очень дорог.

Должно быть, мы оба вспомнили, как соприкасались наши тела и что творилось с нами в те моменты. Вожделение извивающейся лентой оплетало его ауру.

Как бы я ни сопротивлялась, как бы ни пыталась игнорировать, но в низу живота сладко ныло при мыслях о языке и поцелуях Рэма, доводивших меня до экстаза.

Рот мой в удивлении раскрылся. Как быстро я откликнулась!.. И приняла растущую в нем страсть, ее изумрудные переливы.

Рэм наклонился, погладил меня по щеке. Я закрыла глаза от удовольствия, чувствуя его пальцы на своих губах. Потом мы долго смотрели друг на друга, сблизив лица. Все вокруг словно закружилось в призрачном вихре: серебро и чернеющая гладь реки, розовое небо, даже ветер в кронах деревьев и сочная трава...

Только Рэм был настоящим, материальным. А окружающий мир сделался чистой, хаотичной энергией.

Что бы я без него делала.