Оливия вздохнула. Где те счастливые времена? Приняв душ, она завернулась в полотенце и пошла за ночной сорочкой. Согласившись на предложение Натана стать его женой, Оливия выбросила все свои старые хлопчатые ночные рубашки и пижамы и с радостью заменила их шелковыми с кружевом, желая понравиться Натану и доставить ему удовольствие.

Рассматривая красивое белье из струящегося шелка, она еще крепче затянула на себе полотенце. Она дрожала. Оливия догадывалась об источнике своего волнения – ее тело жаждало любви. Но разумом Оливия понимала, что, поддавшись желанию, можно лишь все испортить.

Если они займутся любовью, то она не сможет не думать о той женщине. Она будет изводить себя вопросами: говорил ли Натан правду и насколько ему понравилось тело той женщины? Кто доставлял ему большее удовольствие – она или та женщина? Если бы подсчитывать очки, то кто бы выиграл – она или та женщина?

А Натан в то же самое время будет думать о ней и Джеймсе.

Выругавшись, Оливия задвинула ящик комода, отказавшись надеть то, что могло бы возбудить в Натане желание; это было совершенно естественно, когда они оказывались наедине.

Натан никогда ничего не надевал на себя, когда ложился в постель, но у него были пижамы. Оливия это знала. Однажды он со смехом сказал ей, что пижама может понадобиться ему в чрезвычайной ситуации. Например, когда придется поехать в больницу для удаления вросшего ногтя или посреди ночи спуститься вниз в холл, если в дом заберутся воры.

Оливия нашла пижамы. Они лежали аккуратной стопкой, новенькие. Она взяла одну. Пижама была огромного размера. Поддерживая рукой брюки, Оливия нырнула в постель и натянула покрывало до подбородка. В спальню с подносом вошел Натан.

– Подвинься. – Он сел на кровать рядом с Оливией и поставил поднос между ними. Яичница, хрустящие тосты и два больших бокала красного вина.

Оливия, вдруг застеснявшись, опустила глаза, не решаясь взглянуть на Натана. Пальцы ее нервно теребили край простыни. Слава Богу, он ничего не сказал по поводу ее несколько странного наряда. Хотя – Оливия была в этом уверена – это не прошло бы незамеченным, если бы отношения между ними были по-прежнему хорошими. Он обязательно попросил бы снять пижаму, а иначе…

Оливии казалось, что она и Натан, совершенно чужие друг другу, не знают друг друга по-настоящему и только сейчас знакомятся.

Он стал рассказывать ей о своей успешной командировке.

– Довольно скоро мне придется вернуться в Гонконг. У меня там остались незавершенные дела. Я поспешно вылетел, когда Саша сообщила, что мне звонила жена и не оставила никакого сообщения, – сказал Натан.

Оливия печально вздохнула. Так вот как зовут эту женщину. Довольно сексуальное имя. Оно ей подходило, решила Оливия. Или, по крайней мере, ее голос сочетался с этим именем.

– Почему ты уехал, не попрощавшись? – спросила Оливия, сама не зная зачем. Ей не хотелось возвращаться к этой теме. Ей нужно было выспаться, отдохнуть, а утром встать со свежей головой. Ей необходимо обдумать, что же с ними произошло, что будет с их браком. – Несколько дней от тебя не было ни весточки. Мне показалось, ты забыл меня.

– Как я могу забыть тебя? – Натан улыбнулся. – Честно говоря, я был вне себя, потому что ты провела не только вечер, но и всю ночь со своими… друзьями. – Он пожал плечами. – Мне нужно было время, чтобы успокоиться, вот и все. Почему ты не ешь?

Тема исчерпана. Вот так просто. Оливия смотрела на него, сбитая с толку. Его послушать, так ничего и не произошло! Неужели он действительно верил в то, что говорил? Неужели это ей не снится?

Он уехал из Лондона, не попрощавшись, и вернулся с явным намерением обвинить ее во всех смертных грехах.