— Люди хотят ходить в чистой одежде при любом режиме и во время любых переворотов, — ответил Отто.

— Список посещенных вами стран — это маршрут военного корреспондента Би-би-си, а не торговца химикатами. И мы с вами понимаем это одинаково отчетливо. Правила игры таковы, что раз уж вы попались, в ваших интересах говорить правду.

— Если б вы видели, как меня били несколько дней подряд, вы бы поняли, что после этого человек говорит правду, только правду и ничего, кроме правды! — Отто бросил выразительный взгляд на Глоя, тот не выдержал взгляда и отвернулся к окну.

— Поверьте, я отношусь к вам с сочувствием и симпатией. — Джентльмен красноречиво приложил руку к сердцу. — Я видел среди изъятых у вас вещей альбомы с марками. И кое-что в этом понимаю с тех пор, как отец привез мне целый конверт марок из Индии, где служил долгие годы…

— Ну, раз вы тоже филателист, то признаюсь, лучшую часть своей коллекции я за бесценок приобрел именно в горячих точках, где люди не знают цены маркам, — сказал Отто и кивнул на Глоя. — И напрасно вы разговариваете со мной, как они.

— Кто они?

— Но я же понимаю, что вы не имеете отношения к полиции и разведке ЮАР. А здесь… в этой тюрьме… — Отто поднял глаза на портрет Гитлера, — реальный концентрационный лагерь. И это говорю вам я — немец! В конце концов, ведь вы, англичане, исключили ЮАР из Британского содружества! Зачем вы приехали сотрудничать с их разведкой?

Отто понимал, что в данном контексте Глоя уже не интересует его мнение о сегрегации.

— У вас хороший английский, — ушел от ответа джентльмен.

— Плохой… у меня хороший французский и сносный итальянский, — признался Отто. — Нет лучшего способа выучить язык, чем торговля.

— Господин Шмидт, или как вас там… Вы мало похожи на фаталиста. Напротив, вы гедонист — любитель кутежей, хорошего вина, изысканных женщин, дорогих предметов искусства, уникальных марок. — Джентльмен поднял седую бровь. — Вы правильно поняли, что здесь другие правила. Но вы не поняли, что если не начнете говорить, то они не будут с вами церемониться!

— А сейчас, по-вашему, со мной церемонятся? — спросил Отто, ему не надо было поднимать рукава и задирать штанины для демонстрации синяков, лицо было щедро раскрашено побоями, хотя охрана старалась работать, не оставляя синяков. — Я не видел себя в зеркале, и у вас больше информации о том, как я выгляжу. Вы так и не ответили, почему сотрудничаете с ними, если прервали дипломатические отношения?

— Вы арестованы по статье «Терроризм», а террористы сегодня стирают границы. Сотрудничество против них необходимо, — словно оправдываясь, мягко ответил джентльмен. — Если вы думаете, что в Мекке в ноябре с террористами расправились спецслужбы Саудовской Аравии, то вы ошибаетесь! Они ничего не сделали бы без ГИГН.

— Что такое ГИГН? — машинально спросил Отто, хотя эта информация вряд ли помогла бы его освобождению.

— Ну, я еще готов поверить, что вы не знаете, кто такой Менделеев, но ни за что не поверю, что вы не знаете, что такое ГИГН, — укоризненно покачал головой джентльмен. — ГИГН — это антитеррористическое подразделение Французской жандармерии.

— О Франции мне интересны совсем другие вещи…

— Например, какие? — лукаво поинтересовался джентльмен.