— Она опоздает! Да и не поможет здесь полиция!

— Тогда идемте отсюда.

Адзисава чуть ли не силком вывел Томоко из кафе. За ними следом кинулись толпой остальные посетители. Но и на улице Адзисава не торопился вызывать полицию.

— Вы что, не собираетесь звонить?

— Почему я? Пусть кто-нибудь другой, — хладнокровно ответил он.

— Почему вы не спасли его? — гневно спросила Томоко.

Ей казалось, что Адзисаву подменили, не может быть, чтобы этот самый человек, не заступившийся за несчастного официанта, когда-то рисковал ради нее жизнью.

— Я не вмешиваюсь в дела, не имеющие ко мне отношения. Это опасно. Да и не убьют они его.

— Знаете, Адзисава-сан, я в вас разочаровалась, — прямо сказала ему Томоко.

— Почему? Мне ведь тоже жизнь дорога. — Он даже не выглядел смущенным.

— А как же тогда? Вы же дрались один против троих!

— Сейчас другой случай. Эти трое из мафии. Они, наверно, вооружены.

— Но у насильников тоже могло быть оружие!

— Я не думал об этом, надо было вас спасать. А из-за чужого человека рисковать жизнью я не намерен.

Свидание было испорчено. Расстались они холодно.

В душе Томоко ожили давно забытые подозрения: неужели сцена нападения на нее все-таки была разыграна по сценарию Адзисавы? Сильный и мужественный человек, спасший ее в ту ночь, не бросил бы горемычного официанта в беде. И в историю трагической любви Адзисавы ей что-то верилось все меньше и меньше. Слишком уж она походила на сентиментальную сказку, выдуманную ловким проходимцем.

8

— А я эту тетю уже видела раньше! — едва слышно пробормотала Ёрико. Ее устремленный в пространство взгляд вдруг стал сфокусированным и острым.

— Что? Что ты сказала? — вздрогнул Адзисава.

— Я видела эту тетю раньше.

Ёрико не отрываясь вглядывалась в выступавший из тумана смутный силуэт, видный только ей одной. Адзисава понял, кого она имеет в виду. Утраченная память посылала ей из прошлого сигнал. Заблокированная шоком, она постепенно начинала просыпаться благодаря усилиям врачей и милосердному течению времени.

— Правильно. Ты видела ее раньше. Может быть, вспомнишь где? — спросил Адзисава, надеясь слой за слоем снять пелену забвения.

— Она шла по дороге.

— Точно. Она шла по горной дороге. Одна или с кем-нибудь? — тянул дальше ниточку Адзисава. Тревога и надежда отразились на его лице.

— Не помню.

— Ну как же «не помню»! С кем шла эта тетя?

— Голова болит.

Каждый раз, когда он пытался прорваться сквозь эту стену забвения, Ёрико жаловалась на головную боль и все, что всплывало из моря утраченной памяти, вновь уходило в туман. Адзисава не хотел понапрасну мучить девочку. Доктор сказал, что, если продолжать курс лечения, память со временем вернется сама. Известны случаи, когда человек излечивался, ударившись обо что-нибудь головой, или поскользнувшись на лестнице, или просто когда сзади кто-то неожиданно хлопал его по плечу.

Особенно интересовало Адзисаву, видела ли Ёрико в тот день кого-нибудь рядом с «тетей». Это не давало ему покоя.

— Ну ладно, ладно. Не мучай себя. Придет время — вспомнишь. А когда вспомнишь, расскажешь папе, правда?

Адзисава погладил приемную дочь по голове. Ёрико кивнула, но ее взгляд уже утратил резкость, она опять глядела в какую-то неведомую даль.

Кое у кого из рано созревших одноклассниц Ёрико уже начались месячные, а она, болезненная деревенская девочка, да еще перенесшая такое страшное потрясение, росла медленно и выглядела чуть ли не первоклассницей.