Сначала пришлось машину осмотреть и вытереть небольшие капли крови, в основном на щитке приборов, брызнуло немного, когда стрелял. Затем взялся за чтение документов, что были у фрицев. Эх, жаль, что со мной Олежки нет, в бумагах значатся два фрица. Но все равно бы не прокатило, у сопровождающего зольдбух был какой-то внушительный, с фотографией и кучей вкладок с печатями. Кто такой? А хрен его знает. Имя вроде ни о чем не говорит: Генрих Вайс. Сколько у фрицев таких! А вот на то, что он какой-то важный нацист, указывал партбилет с номером из третьей тысячи. Заслуженный, видимо, гад.

Читая документы фрицев, ловил себя на мысли, что все лучше понимаю немецкий. А живя тут, среди них, еще и думать стал как они. Черт, я на тачке этого нациста точно спалюсь. Они из ПВО Кенигсберга, а мне нужно в самый центр города, по-любому кто-нибудь да увидит, что в машине не тот, кто должен быть. Думай, думай, голова, шапку куплю!

Ответ нашелся, довольно дикий и наглый, но другого пока не придумал. Пришлось идти к оврагу и тащить обратно в машину труп фрица. Кое-как справился, хотя тот был тяжелым, боров, блин. Уложив того на заднее сиденье так, чтобы казалось, что он спит, поехал в город. На КПП тормознули, но разглядев через окно, кто на заднем сиденье, пропустили, даже не шмонали. А это ведь прокол для фрицев, водитель-то не тот. Хотя возвращался я через южный КПП, а они на склады приехали вроде как через восточный. По крайней мере, именно на той дороге я их перехватил.

До нужного дома я добрался уже в сумерках, но патрулей еще на улицах было не видно. Осторожно разгрузив машину, пулемет, собака, вещь большая, я вновь сел за руль и поехал на окраину. Становилось совсем темно, поэтому далеко не уехал, просто остановился возле канала, ну, или речка тут текла, хрен ее в темноте разберешь, да и скинул туда труп. В багажнике нашел какие-то железяки, водила, наверное, хранил запчасти, вот ими и утяжелил утопленника. Машину, подумав, также загнал в воду, пришлось, правда, подождать, пока утонет, глубина была небольшой, пришлось толкать, стоя в холодной еще воде. Замерзнув и устав как собака, я поспешил вернуться в нужный мне дом.

Пленный майор весь извелся. От жажды и голода, или от страха, но тот гусеницей дополз почти до двери. Думаю, еще немного, и он стал бы долбиться в нее головой. Вовремя я вернулся.

– Ты куда собрался, милок? – спросил я по-русски и усмехнулся. Кормить его я не собирался, сдохнет, туда ему и дорога, мне просто нужно было максимально оттянуть его смерть на случай расследования. Ведь по моим планам, умереть он должен будет при обнаружении гестаповцами. Ну, или эсэсманами, не знаю, кто тут шмонать будет, когда я закончу. Я, перекусив, все же дал фрицу попить. Он просил есть, но при этом стал шуметь, и я легонько приложил его по голове пистолетом. Переборщил, тот вновь отключился. Да еще и обделался. Я уж думал, все, кирдык, обычно трупы так делают. Часто кишечник расслабляется после смерти, тут я не ожидал такой подлянки. Вытащив фрица в соседнюю комнату, открыл окно пошире, проветрить хотелось, ну и стал укладываться спать.

Боязни того, что к майору может кто-нибудь прийти, у меня не было, тот пояснил во время допроса, что об этой квартире не знает никто, для бабы снял. Ее саму он сюда так и не привел, да и не приведет уже. Остается только одна проблема: его вчера ждала та самая фрау, для встреч с которой и было снято жилье. Не подняла бы шум невостребованная женщина…

Решив приготовить себе место на завтра, поставил к окну стол и стул. Прикинул, оказалось, что если установить пулемет прямо на стол, мне будет отлично все видно. Передо мной весь сад Коха, главное, чтобы он завтра сам в нем появился, а то свалит еще.