— Он с нами, — объяснил дядя Гриша.

Майор госбезопасности — Вадим не сомневался, что видит самого Савонькова, который после войны станет начальником 3-го главного управления, — кивнул и шагнул под дождь. После недолгого бега через мокрый лес они увидели неправильной формы контур, очерченный между деревьями тонкой светящейся линией. Линия была белого цвета, но часто моргала, делаясь ярко-синей.

— Совсем узкие стали, — озабоченно буркнул Савоньков. — Как бы совсем не закрылись. На машине уже не проехать.

— Это и есть темпоральный тоннель? — сообразил Вадим.

— Мы называем их воротами или калиткой, — объяснил дядя Гриша. — Ну, пошли, в колонну по-два. Не бойся, Вадим, это не больно. Только немножко током бьет.

Разряды кололи ощутимо, но приходилось терпеть. Кто-то позади высказался: мол, надо в резиновые костюмы нарядиться, как у водолазов. Подгоняемый электрическими ударами Вадим пробежал по ослепительно сверкавшему проходу и вновь оказался в лесу под дождем. Толкнув его в спину вышел из тоннеля следующий путешественник во времени.

«Темно или камера плохо работает?» — спросил в «Эскорте» полковник Алябьев.

— Темно, — подтвердил Вадим.

— Здесь раннее утро, — объяснил Асриян. — Рассвет через час.

Ждавшие на этой стороне люди в мундирах помогли разматывать кабель, который тянулся за Вадимом. Савоньков и дядя Гриша спросили, доставлены ли книги, и Доломанов доложил, что груз уже в штабе и что комиссар ждет прибывших.

Их повели через лес, примерно через полкилометра тропинка уперлась в столбы с колючей проволокой. Часовые распахнули ворота, дальше тянулись булыжные дорожки, одна из которых привела к большому бревенчатому дому, за которым стояли автомобили, а чуть подальше Вадим увидел танк неизвестной ему конструкции.

Он даже сбился с шагу, пытаясь в тусклом освещении рассмотреть боевую машину. Танк явно не относился к основным — скорее, что-то среднего тоннажа. Шесть опорных катков, фальшборты отсутствуют, приплюснутая башня, длинная пушка с эжектором в средней части ствола. Ничего подобного в предвоенные годы не создавалось, да и после Победы конструкторы разрабатывали более тяжелые модели на базе «ИСов». Поторопив его, дядя Гриша поинтересовался: неужто, мол, не узнаешь «Т-72», на что Вадим ответил отрицательно, потому как нельзя узнать то, чего никогда прежде не видел.

С этими словами он вошел в дом, откинул капюшон и расстегнул «молнию» куртки, машинально вытер подошвы о половик.

На стенах просторного помещения висели карты полушарий, СССР и Европы. Мебель ограничивалась большим столом, десятком стульев и прибитыми к стенам книжными стеллажами. Стены украшали положенные, согласно эпохе, портреты. На ближнем к входу краю стола лежала пачка свежей периодики — Вадим узнал сегодняшние выпуски городских и центральных газет.

У стола, спиной к вошедшим, сидел плечистый мужчина в военном френче и генеральских брюках с лампасами. Стоявший напротив него гражданский постарше среднего возраста, поглаживая старорежимную бородку, объяснял:

— …давно, лет двадцать назад заболел. Туберкулезная палочка в костный мозг попала. Сейчас врачи вкалывают Александру Романовичу пенициллин. Должно помочь.

— Будем надеяться. — Человек в мундире встал и повернулся к возвратившимся из будущего.

«Ух ты, нарком, — охнул в наушнике Бурлак, но другой голос возразил: — Пока еще первый замнаркома и начальник главка госбезопасности».

Первый замнаркома поздоровался с вошедшими, потребовал отчета по главному вопросу, но заметил Вадима и приветствовал его, назвав по имени-отчеству.