В одной книжке я видел картинку с летописями - типа такие длинные желтые листы бумаги, в трубочку свернутые. И там фигня разная написана - история родного края и все такое. А у того хрена ничего подобного не наблюдалось.

    Вообще, странный он был - старик тот. Ну, все говорят, что старик. Да и на вид ему - столько люди вообще не живут. Но вот глаза - на всю жизнь запомню! Особенные какие-то были глаза у него. Молодые, сильные. Типа как у той женщины, из-за которой я в эту долбаную Москву подался. И когда Крыса в него выстрелил, что-то с глазами теми случилось. Словно они умерли раньше старика. Непонятно. Не люблю я непонятного!..

    Хотя вся моя ситуация сейчас непонятная. Сбегу или не выйдет? Фиг его знает...

    Макс - ту суку, что меня пристрелить хотел, Максимом зовут, оказывается, - так вот, Макс меня сразу невзлюбил. Лыбится, разговаривает весело так, и все такое. А в глазах его - смерть. Моя. Хуже убитого Гусенка, честное слово!

    Когда до моей норы добрались, он как раз первым туда нырнул. И сразу же следом за ним Гнусь и еще двое из команды. А потом уже я - моя ж нора и все такое!..

    И вот что меня сразу насторожило. Все мое барахло перетряхивают, кроме Макса. Он стоит в сторонке, улыбается и на все замечания - что, мол, и ему бы поискать неплохо - только кивает. И на одном месте торчит как приклеенный. Прямо возле ящика, которым я вместо стола пользовался. А потом он быстренько так оглянулся, на ящик этот посмотрел и - прямо задницей своей на него! Присел типа отдохнуть.

    Я глазами хлопаю, не въезжаю ни фига. А потом до меня дошло, что там у меня, может быть, обойма запасная лежала или еще чего. А этот гад решил прикарманить чужое добро. И все такое.

    Но тут же вспоминаю, что не может у меня на столе ничего такого быть. Потому как запасными обоймами я не избалованный человек. Только книга на столе лежала, кажется. Ну, та самая, от руки написанная...

    ...которую, кстати, я из берлоги того долбаного летописца забрал...

    Бли-и-ин!!!

    Меня как кипятком ошпарило!

    Не, нормально, да?!

    Может быть, они как раз этот блокнот и ищут. Мало ли что он не в трубочку свернутый? Может, из-за него всех наших и перебили. Может, из-за этой вот хреновины и меня убить могут. А этот гад прямо на нее - задницей своей! Нормально, да? Типа чтобы не видел никто! Сука!..

    Я спокойно так подхожу к Максу. А он мне улыбается, улыбочка такая вся из себя радостная, искренняя. А я ему:

    - Привстань-ка на секундочку.

    - Зачем это?! - очень так похоже удивляется Макс.

    - Привстань, привстань, - говорю, - о тебе же забочусь. А то как бы ты на летописях этих задницу себе не отсидел...

    Ну, Макс подскочил, словно его блокнот шилом в зад ткнул. И все сразу к столу кинулись. И заорали радостно так. И все такое.

    Данихнов мигом в норе моей оказался, глаза сияют, руки дрожат, блокнот листает торопливо. И все такое.

    И все уже про меня забыли. Кроме Макса. Я его взгляд перехватить успел - не улыбается уже, глаза злые, смертью исходят. Оставь сейчас меня с ним вдвоем - зубами загрызет.

    И тут понимаю я, что летописи уже найдены и пользы от меня любезному обществу более никакой. Типа можно и в расход пускать. Что, смею заметить, с планами моими не совпадает совершенно. А значит, нужно немедленно принимать какие-то меры. А какие? И вдруг меня осенило. Не поверите, словно вспышка какая в башке сверкнула. Я тут же, пока все еще здесь - и Данихнов, и Гнусь, и прочая братия, - беру крепенько так Макса за грудки и ору во все горло:

    - Утаить хотел? Зараза! На Корпус работаешь, падла? Убью!!!

    Ну, меня сразу же, понятное дело, прикладом по боку - шарах! Потом ногами немножко так попинали - ничего, не страшно.