-  Ты чем-то недовольна? - спросил я у Дженис.

    -  Нет, господин, - быстро ответила она. - Пожалуйста, не бей меня!

    -  Рабыня, - процедила Элис.

    -  Да, рабыня! - ответила Дженис с вызовом.

    -  Это я - настоящая рабыня, а не ты.

    -  Нет, это я - настоящая!

    -  А ну-ка спать! - прикрикнул я.

    -  Да, господин, - сказала Элис.

    -  Да, господин, - сказала Дженис.

    36. ОБЛОМКИ КОРАБЛЯ. МЫ СНОВА ДВИЖЕМСЯ ВВЕРХ ПО РЕКЕ

    -  Глядите! - воскликнул Айари.

    Мы опустили каноэ и уставились на корму разбившейся о скалы речной галеры. Из воды торчали прокаленные солнцем, сухие и горячие обломки досок. Ниже застряла сама корма - черная, со свернутым на сторону рулем.

    Я подошел поближе. На судне конечно же ничего не осталось.

    -  Его, должно быть, долго несло течением, - сказал Айари.

    Я кивнул. Помнится, много дней назад мы выловили из реки ящик, битком набитый товаром. Никаких следов кораблекрушения мы тогда не обнаружили. В конце концов, ящик мог просто вывалиться за борт. Выходит, у Шабы осталось только две галеры…

    Я уперся спиной в обломки судна и вытолкнул их из расщелины. Течение тотчас подхватило их и понесло вниз, на запад. Я вернулся на берег.

    -  Молодец, - сказал Кису. - Незачем туземцам видеть, что здесь проходили чужаки. Так и нам будет спокойней. Я оглядел берег. В лесу, казалось, все было тихо.

    -  Правильно, - согласился я. - Но у меня была и другая причина.

    -  Какая? - спросил Кису.

    -  Это корабль. Точнее, то, что от него осталось. Корабли должны быть свободными.

    Как мог я объяснить охватившее меня чувство Кису, никогда не видевшему сияющих волн Тассы?

    -  Но ведь меня ты не освободишь, господин? - спросила Дженис.

    -  На колени, - приказал я. Она опустилась на колени.

    -  Ты - женщина. Удел корабля - свобода. Твой удел - рабство.

    -  Да, господин.

    -  Подними поклажу, - велел я.

    Она подняла увесистый тюк и взвалила его себе на спину.

    -  Выпрямись.

    -  Да, господин.

    Мы с Кису и Айари подняли каноэ и снова двинулись вверх, мимо грохочущего водопада.

    37. МЫ НЕ ПРОДАЕМ ТЕНДЕ

    Вождь сидел на низкой скамье скрестив ноги. Кису протянул ему ожерелье из лилового стекла, но вождь хмуро покачал головой и указал на Тенде.

    Тенде, со связанными за спиной руками, стояла на коленях рядом с Кису. После ночного разговора с Дженис, состоявшегося несколько недель назад, она стала великолепной рабыней для утех. Женщине трудно скрыть свою сущность. Вождь глазел на нее с жадным блеском в глазах.

    Кису качнул головой.

    Несмотря на то что Тенде ублажала его со всем пылом любящей рабыни, которую и плетью не отгонишь от ног господина, он по-прежнему держал ее в строгости. Тенде часто жаловалась и плакала, но Кису оставался неумолим. Обычно хозяева относятся к таким рабыням с грубоватой нежностью; Кису же обращался с Тенде жестоко, как с только что порабощенной пленницей. Ночами она горько рыдала у невольничьего шеста, но Кису затыкал ей рот пинком или ударом плети.