Я понял, что ей бы хотелось оказаться на месте Саси. Разумеется, трудно в этом признаться. Даже самой себе.

    Улафи не отдал рабыню команде. Он вез ее под заказ. Условия контракта предусматривали, что девчонку доставят нетронутой.

    Она подняла голову, и наши взгляды встретились. Я увидел, как дрогнула правая рука дикарки. Ей хотелось протянуть ее и прикоснуться ко мне сквозь прутья решетки. Она тут же отдернула руку и снова опустила голову.

    Мне показалось, что человеку, которому она достанется, очень повезет. У девчонки был необычайно высокий потенциал. Я бы с удовольствием надел на нее свой ошейник.

    Она снова подняла голову.

    Я посмотрел ей в глаза. Необычайно высокий потенциал.

    Неожиданно девушка опустила голову и произнесла по-английски:

    -  Ты меня возбуждаешь, животное. Ты слишком красив. - Она говорила едва слышно, словно сама с собой. - Ты мне нравишься, и я тебя ненавижу. Ты делаешь меня слабой. Ненавижу тебя. Ненавижу.

    -  Что ты говоришь? - спросил я по-гориански, делая вид, будто не понимаю, о чем идет речь.

    -  Не возьму в толк, что со мной происходит, - ответила она. - У меня забрали одежду. Посадили в клетку. Поставили клеймо. Выпороли кнутом. Тренируют как рабыню. Но ты мне все равно нравишься. Я не понимаю, что со мной происходит. Мне хочется целовать твои ноги. Хочется тебе служить, быть твоей рабыней. Я ненавижу себя за это! И тебя ненавижу! И их всех тоже! - Она зарыдала. - Наверное, я все-таки рабыня, - прошептала она сквозь слезы. Потом отчаянно замотала головой и несколько раз произнесла слово «нет». - Я не рабыня!

    -  Что ты говоришь? - еще раз спросил я по-гориански.

    -  Ничего, господин. Не обращай внимания. Прости меня.

    -  Наду! - приказал я.

    Она тут же приняла позу рабыни для удовольствий.

    -  Хорошо, - произнес я. Мне действительно понравилось ее плавное, грациозное движение.

    -  Спасибо, господин, - прошептала она.

    -  Пора спать, - сказал я.

    -  Да, господин, - ответила блондинка и свернулась клубочком на железной плите, служившей полом в клетке.

    Я посмотрел на нее. Она подняла ноги. Пальчики были оттянуты. Животик слегка втянут. Никто ее этому не учил. Я посмотрел ей в глаза. Она была прирожденной рабыней.

    Потом я взял лежащий возле клетки кусок брезента, развернул его и прикрыл им клетку. Чтобы брезент не сдуло, я привязал его по углам к прутьям. Мне не хотелось, чтобы дикарка мерзла.

    6. ШЕНДИ

    -  Ты чувствуешь запах? - обратился ко мне Улафи.

    -  Да, - ответил я. - Кажется, это аромат корицы и гвоздики.

    -  И многих других специй, - подтвердил капитан.

    Ярко светило солнце, дул хороший попутный ветер. Паруса были натянуты, волны Тассы тихонько били в обшивку корпуса.

    Наступило четвертое утро после моего разговора с Улафи относительно сделки в Шенди.

    -  Далеко ли до Шенди? - спросил я.

    -  Пятьдесят пасангов, - ответил Улафи.

    Суши до сих пор не было видно.

    Рабыни стояли на палубе, опираясь на колени и руки. Они были скованы блестящей цепью около пяти футов длиной, прикрепленной к стальным рабочим ошейникам, надетым поверх обычных ошейников.