|
Когда же разгневанные всадники ускакали прочь, то корабельщики изменили свое намерение, пристали к берегу у устья Лириса и удалились, Марий, вынужденный сойти с корабля, лег в траву на берегу. Долго лежал он недвижимый, всеми покинутый, на земле; наконец он поднялся, стал с трудом пробираться по непроходимой местности, через рвы и болота и достиг хижины одного старца, работавшего в болотах. Марий на коленях умолял старца спасти его, обещая со временем щедро наградить его, когда избежит настоящей опасности. Старец повел его в болото, велел ему спрятаться в яму у реки и накрыл его тростником и хворостом. Некоторое время спустя он услышал шум и крик со стороны хижины; один знатный муж из Террачины, враг Мария, разослал людей преследовать его, и некоторые из них случайно попали к хижине, грозили старику и укоряли его, что он укрыл Мария. Марий поэтому встал, сбросил с себя платье и погрузился в тинистое болото. Но лазутчики нашли его, вытащили наружу и привели нагого и покрытого тиной в Минтурны, чтобы передать его представителям города, ибо во все города был отдан приказ, чтобы начальство преследовало Мария и, если он будет пойман, умертвило его.
Магистрат города Минтурн решил немедленно казнить Мария и послал к нему в темницу одного пленного кимвра, бывшего городским служителем, с мечом. Когда кимвр вступил в мрачную келью, ему навстречу сверкнули пламенем глаза старого его победителя и сильный голос крикнул ему из темноты: «У тебя, человек, достанет духу убить Гая Мария?» Тогда варвар бросил меч, выбежал из дверей и громко закричал: «Я не могу убить Гая Мария!» Минтурнским городским представителям стыдно стало, что спаситель Италии нашел большее к себе почтение в варваре, которому он принес рабство, чем в согражданах, которых он спас; они сказали: «Пускай же идет он беглецом куда хочет и терпит то, что ему суждено; мы же будем молить богов не гневаться на нас за то, что мы Мария нагим и покинутым изгоняем из нашего города». Граждане толпами спешили к темнице и повели его, щедро снабженного жизненными припасами, к морю, где он сел на корабль, которым прибыл в Энарию. Здесь он нашел Грания и прочих друзей своих и отправился с ними в Африку.
В Риме между тем Сулла старался упрочить свою победу. После отмены Сульпициевых законов он заставил народ принять решение, чтобы в будущем законы были издаваемы только пентуристскими комициями и никогда без предварительного заключения сената, Затем он распорядился о выборе консулов на 87 г. Но его насильственные действия, взятие штурмом родного города грубой солдатчиной, оттолкнули от него большую часть знатных, так что выставленные им кандидаты потерпели неудачу и консулом был избран рядом с Гн. Октавием, приверженцем сенатской партии, Л. Корнелий Цинна, ревностный демократ. Торопясь в поход против Митридата, Сулла удовольствовался данным положением вещей и только заставил обоих консулов присягнуть, что они ничего не намерены изменить в существующих учреждениях. Но как только Сулла с войском оставил Италию, Цинна задумал возобновить Сульпициев законы об уравнении новых граждан и отпущенников. Так как Октавий этому воспротивился, то на форуме произошел кровавый бой; Цинна со своими друзьями настаивал на своем и был отрешен от должности. Но он склонил на свою сторону войско, которое стояло в Кампании для борьбы с непокорившимися еще союзниками, и предпринял поход против аристократов в Риме. Когда эти известия дошли до Мария, то он поспешил вернуться в Италию. Он набрал партию мавританских всадников и с отрядом приблизительно в 1 тыс. человек явился в Теламоне, в Этрурии. Здесь он призвал рабов к оружию, склонил также на свою сторону многих свободных крестьян и пастухов и таким образом в несколько дней собрал довольно значительные силы. В его распоряжении было более 6 тыс. человек и 40 кораблей, которые расположились в устье Тибра и отрезали от Рима подвоз хлеба. Он послал к Цинне сказать, что готов признать его консулом и следовать всем его приказаниям. |
