Кстати говоря, о цвете волос следует делать необходимую поправку на время, к которому относится настоящее повествование. Следует помнить, что 1981 г. — это «время диско», расцвет соответствующей моды. Одним из элементов этой моды для мужчин являлись мелированные волосы. Даже в Советском Союзе, весьма далёком от мировых трендов в этой области, осветление волос мужчинами сделалось тогда своего рода фетишем. Вся золотая молодёжь, все «мажоры» той поры отпускали чёлки и осветляли их, причём тенденция эта не имела ничего общего с демонстрацией гомосексуальности. Автор утверждает это не с чужих слов, а говорит о том, чему сам был свидетелем. Ни до, ни после первой половины 1980-х гг. подобное не повторялось. Поэтому говоря о цвете волос преступника, шерифу следовало бы быть более аккуратным в словах и не столь категоричным. Поскольку разные свидетели описывали виденных ими подозрительных лиц немного по-разному, следовало бы подчеркнуть, что, по мнению следствия, преступник может менять цвет своих волос. Подобное выражение кажется намного более корректным.

Помимо этого Карпентер сообщил, что следствие опирается в своей работе на психологический портер, составленный сотрудниками ФБР. Забегая несколько вперёд, автор считает возможным уточнить, что о содержании этого документа ничего не известно до сих пор — он официально никогда не публиковался и не разглашался даже в форме пересказа. В процессе расследований преступлений Гиены начиная с 1976 г. ФБР несколько раз подключалось к поискам, и сотрудники Бюро разработали несколько поисковых психологических портретов. Тот, кто прочёл предшествующие части этой трилогии, наверняка сейчас припомнит Рассела Ворпагеля, ФБР-ского «профилёра» из отдела Бюро в г. Сакраменто. О нём рассказывалось в главе IV книги II. На том этапе также разрабатывался «поисковый психологический портрет», но шериф Карпентер в упомянутом интервью явно говорил о другом документе, поскольку «Ночной бродяга» и насильник из восточного Сакраменто официально считались разными преступниками.

Шериф непонятно с какой целью назвал разыскиваемого «психопатом», не объяснив, что именно имеется в виду. Наверное, в формате газетной публикации такого рода нюансов не следовало бы касаться вообще.

Однако помимо этого шериф сделал и по-настоящему ценные признания. Прежде всего, он безоговорочно признал существование серийного убийцы, выбирающего в качестве объектов посягательств разнополые пары, состоящие в интимных отношениях. Правоохранительные органы связывали с активностью этого преступника, по меньшей мере, 3 эпизода: нападение в ночь на 1 октября 1979 г. на улице Квин-Энн-лэйн (потерпевшие — Присцилла Дафии и Абель Плайя — остались живы), двойное убийство в ночь на 30 декабря 1979 г. на Авенида Пекуэна (жертвы Александра Мэннинг и Роберт Офферман) и, наконец, убийство в ночь на 27 июля 1981 г. на улице Тольтек-вэй (жертвы — Чери Доминго и Грег Санчес). Все три преступления произошли в Голете в считанных сотнях метрах друг от друга, в местах, находившихся в непосредственной близости от поймы ручья Сан-Хосе-крик.

Шериф Карпентер мрачно заявил журналисту, что серийные убийцы могут действовать длительное время и совершают до 20 или даже 30 убийств, а потому нет никаких сомнений в том, что «Ночной бродяга» не остановится. Согласитесь, прогноз этот прозвучал весьма мрачно, особенно для жителей домов, расположенных вдоль поймы Сан-Хосе-крик.